Охота на мудрецов - страница 50

Ворота появляются без предупреждения. Я вижу их последней уже после того, как снова опускаюсь на твердую поверхность. Марк дергает за металлическое кольцо и тяжелая створка поддается.

– Не заперто? – удивляюсь я.

– Разумеется, – кивает Марк. – Кому нужен путь отступления, запертый на замок?

– И с ключом у дежурного, выдаваемом под роспись в журнале, – ехидно добавляет Наилий и мы заходим во внутренний двор.

Все строения не выше одного этажа, сложенные из розового камня и увенчанные четырехскатными крышами. Единственный современный материал – гибкая черепица, остальное только камень и дерево. Дома квадратные, без следов времени и архитектурной моды. Скорее знаю, чем вижу, что интернат очень старый, но содержится в образцовом порядке. Дорожки выметены, трава подстрижена. Ни пылинки, ни соринки. Теперь я понимаю, откуда у Наилия страсть к чистоте и порядку. Генералы ведут ко второму по счету корпусу и поднимаются на крыльцо.

– Время смирения, дарисса, – в полголоса рассказывает Марк, – все кадеты в тренировочных залах сидят на попе, разыскивая внутренний покой. Встретить можно только дежурных, поэтому поспешим переодеться и слиться с толпой.

Последнее для меня маловероятно. Разве что обрезать волосы и перебинтовать грудь. Внутри пахнет домашним мылом, стоят лавки и на тумбах разложены стопки белой одежды. Наилий бесцеремонно разворачивает несколько, набирает стопку и несет мне.

– Это на выпускника, тебе должно подойти. Одевайся.

Принимаю одежду из его рук и кошусь на Марка. Генерал девятой армии, хитро улыбнувшись, шумно расстегивает молнию форменного комбинезона. Отворачиваюсь и сбивчиво бормочу.

– Может быть, есть ширма или отдельное помещение?

– Да, конечно, – отвечает Наилий, – на выход, Сципион.

– Ты мне предлагаешь в прачечной переодеваться? – хмурит брови Марк, но уходит вместе с Наилием через боковую дверь. Проклятье, зачем вдвоем? А кто мне поможет? Откуда я знаю, как надевать прямоугольный отрез материи? Со штанами все понятно, гетрами тоже. А где рубашка?

Ткань наощупь как хлопок, но эластичный, с добавлением синтетических нитей. Штаны – точная копия больничных, взорвавшихся вместе с сумкой и резиденцией генерала. В поясе гораздо шире, чем моя тонкая талия, поэтому заматываю их черной лентой, чтобы не упали. Отправляюсь искать рубашку и слышу деликатный стук в дверь.

– Можно?

– Нет.

После заминки из-за двери появляется Наилий. Вместо рубашки на нем тот самый отрез ткани, перекинутый через плечо, а штанины заправлены в гетры и крест-накрест перетянуты черными лентами. Никогда не видела ничего подобного. Кадеты в училищах на равнине одеты совсем иначе. Пока я прикрываю грудь руками, генерал оглядывает с ног до головы. Поджимает губы и произносит всего одно слово:

– Помогу.

Подходит ко мне и развязывает черный пояс. Штаны немедленно падают и чудом задерживаются на бедрах. Его Превосходство деловито щелкает застежкой белья, и оголяет мою грудь.

– Лямку на открытом плече будет видно, – словно извиняется он и набрасывает белую материю, ловко прихватывая импровизированную рубашку поясом вместе со штанами. Чувствую себя куклой, но ничего не могу сделать. Сама я так ловко ленты на гетрах не перевяжу.

Закончив, генерал отступает назад и придирчиво окидывает взглядом свою женщину в форме выпускника горного интерната. Не знаю, насколько я похожа на мужчину или не похожа на себя, но взгляд Наилия теплеет. Он улыбается и замирает от восхищения. Никогда так на меня не смотрел, даже в бальном платье с красивой прической.

– Странное чувство, – наконец, говорит он, – ты безумно хороша в белом.

Шагает ко мне и долго не решается обнять, касается кончиками пальцев щеки и продолжает.

– Но я не могу избавиться от мысли, что одета, как мужчина.

– Тебя это смущает?

– Скорее заводит, – отвечает Наилий и целует. Долго, жадно, заставляя забыть, где мы. Забирается под перекинутую через плечо ткань и ласкает, сжимает ладонью грудь.

– Пять фугасов на дорогу под колонну, – раздается голос Марка, – чрезвычайно двусмысленное зрелище.

Заливаюсь румянцем. Странно, на балконе во время бала от поцелуев генерала не краснела, а сейчас перед Марком стыдно.