Охота на слово - страница 10

Он обвёл глазами комнату и посмотрел на Савелия Игнатьевича.

— Идёмте.

Потушив на ходу свечи, они выбрались из особняка. Поручик нёс в одной руке сумку, а в другой — свёрток, который им дали люди в церкви.

Прямая как стрела улица уходила вдаль. А там, где висело низкое солнце, небо осветилось багровыми сполохами.

Савелий Игнатьевич, с трудом поспевая за Мякишевым, двинулся вместе с ним обратно. Уже знакомые дома оставались позади. Теперь в тёмных окнах и острых пиках заборов появилось что-то зловещее.

Ветер усилился. Стало холоднее.

— Постойте. Уж очень кости ломит, — пробормотал рабочий. — Зайти бы куда погреться.

Поручик достал и развернул ткань из-под ножен. Это оказалась огромная рваная рубаха с шитым воротом. Савелий Игнатьевич накинул её на себя, как мексиканское пончо, и поправил пистолет на боку.

— Вы похожи на американского ковбоя, — усмехнулся, оглядев его, Мякишев. — Надеюсь, мне не придётся с вами стреляться.

Савелий Игнатьевич молча спрятал кобуру под одежду. Откуда-то ещё донёсся тревожный звон колоколов.

— Давайте рассуждать логически, — говорил на ходу Мякишев. — Если это фантом, тогда всё происходит не по-настоящему… А если нет, тогда почему в городе так мало людей… Где, например, французы?

— Но пожар-то настоящий? — спросил Савелий Игнатьевич.

— Пожар… судя по всему, да, — пробормотал Мякишев и тут же воскликнул: — Проклятье, а я об этом не подумал! Мы с вами можем сгореть. Но что же нас всё-таки ждёт дальше…

Поручик не договорил. Из переулка, словно ниоткуда, появились несколько мужчин в странной одежде. Они были одеты по-старинному и напоминали конферансье в цирке — на каждом были высокие сапоги, жёлтые штаны и синяя куртка.

А у одного из них на плечах к тому же покачивались золотые эполеты. В руках у синих были длинные ружья со штыками, которые показались Савелию Игнатьевичу бутафорскими.

— Глядите-ка, Мякишев, — указывал пальцем рабочий, — похоже, тут какое-то представление.

Поручик обернулся и встревоженно сказал:

— Мне кажется, это не совсем представление. Савелий Игнатьевич, достаньте-ка ваш маузер…

— Вы с ума сошли, Мякишев? — Рабочий покачал головой. — Кто будет воевать в таком виде?

— Сегодня — никто… — отозвался поручик.

Синие уже заметили их. Человек в эполетах резко остановился и, вскинув руку, сказал:

— Вандё… фетгяф[6].

Савелий Игнатьевич заволновался. Чужаки разговаривали на какой-то тарабарщине.

Человек в эполетах выступил вперёд. Проигнорировав рабочего и оглядев погоны Мякишева, он, вращая глазами, с недоумением спросил на странном языке:

— Кетву бонсан, дкельармэ?[7]

Поручик, вытянувшись, отчеканил в ответ:

— Мэрюс! Колон досансуасантруа дёгуниб[8].

Незнакомец удовлетворённо кивнул, словно ждал такого ответа, и требовательно вытянул руку.

— Бон, — сказал он поручику. — Диси вузэт каптиф. Вотрэпэиси виф… Сивлетубонёр[9].

— Пердесёмаскарад, лёфранс этанантант бьянкомну[10]… — недовольно начал Мякишев.

Но человек в эполетах покачал головой, решительно ударил себя в грудь, на которой сверкала медная бляха, и резко перебил его:

— Нузавон даменэ каптифс деванлекомт дедюронель[11].

— Киавудоне сёдруа эсетордр?[12] — отрывисто поинтересовался у чужаков Мякишев, нащупывая на боку ножны.

— Лёмарешаль дюк детревиз![13] — выпрямившись, гаркнул в ответ солдат.

Ряженые солдаты угрожающе вскинули ружья.

— Кто это такие? Что за язык? О чём они говорят? — с тревогой оглядывая странных незнакомцев, спросил Савелий Игнатьевич.

Поручик ещё спросил о чём-то и, поморщившись, отдал саблю. Вернувшись к рабочему, Мякишев растерянно сказал:

— Язык — французский. Не могу поверить… Эти ненормальные люди… утверждают, что принадлежат к четвёртому корпусу армии его величества императора. Их старший, по имени Шарль-Франсуа, заявляет, что мы с вами арестованы. Он не причинит нам вреда, но у него приказ — доставить нас к своему командующему…

Мякишев криво усмехнулся и уточнил:

— К королю Неаполитанскому.

Савелий Игнатьевич растерялся от неожиданности.

— Чушь какая-то… К какому королю? Какого ещё императора? Бывшего самодержца Романова, что ли? Смещённого год назад? Или брата его… как его звать-то… Константина?