Охота на вампиров - страница 7
— Прокопьев?
— Слушаю, товарищ генерал… — и с усмешкой поправился: — Так точно, я, Василий Владимирович.
— Вот именно… Не забывай…
Как приятно, когда тебя журит твой генерал, как сладостно чувствовать на своем плече тяжелую, но отеческую руку. А еще и называет по родной, почти забытой фамилии. Теперь она звучит, как кличка.
— Виноват… — а в горле ком.
— Как там?.. Время к полуночи, а ты молчишь…
— Пока тихо все, Василий Владимирович.
— Их по графику выпустили?
— Так точно. Но ведь впервые на свободе. Пока сориентируются, пока дойдут…
— Не собьются? А, Прокопьев?
— Никак нет, тов… Владимир Васильевич… Ох…
— Ты чего, Прокопьев? Волнуешься? Имя с отчеством перепутал…
— Виноват, Василий Владимирович, оговорился.
— Ты мне не ответил.
— А? — Капитан на секунду замешкался, соображая, о чем, собственно, спрашивал генерал. — Никак нет. Они ж на огни идут. Специально дали команду свет на площади не выключать. После той попытки ограбления универмага. — Он даже позволил себе хихикнуть, вспоминая собственную провокацию. — Горят фонари… Для безопасности… — и снова хихикнул.
— Хорошо. Вижу, пока все идет по плану. Молодец, Прокопьев.
— Служу Советскому Союзу!
— Где он, твой Советский Союз?
— Все равно служу!
— Ну, служи, служи… — генерал хмыкнул и дал отбой.
Капитан еще послушал далекий писк, медленно отнял трубку от уха и аккуратно положил ее на рацию. Генеральское «молодец, Прокопьев!» словно эхом гремело в холмах.
Но на самом деле окрест тишина блаженствовала. Даже стрельба прекратилась. Два фонаря мягким светом освещали площадь. Несколько лампочек в отдалении обозначали дамбу. Кое-где одинокими тузами горели окна.
Прокопьев попытался пробиться взглядом сквозь ночь. Что там копошилось во тьме? Он попытался ощутить страх, уловить хоть какие-то волны ужаса… Но никакой тревоги не было!
Потому новый звонок телефона показался резким и пугающим. Конечно же, у него был нормальный телефон. Капитан дернулся и схватил трубку.
— Кто это?!
В неразборчивом, полном жути, нечленораздельном мычании Прокопьев узнал знакомый голос.
— Что случилось, Степан Ильич?
— Они вернулись, — наконец выговорил Степан Ильич. — Слышите, они вернулись!
— Кто вернулся?
— Да «лохматые» же! «Мохнатики»… Я их в клетки загоняю. А чего их загонять, они сами в панике в них лезут! Они страшно напуганные!
— Думай, что несешь, Ильич. Как это «напуганные»?! Они сами на кого угодно страху нагонят.
— Нет, нет! Говорю, напуганные. Вернулись же!
А и правда, Степан Ильич, смотритель питомника, врать не станет.
— Что делать, а?! Снова в лес гнать?
— Погоди… Я перезвоню.
Прокопьев растерялся. Не знал даже, что и подумать. Могло произойти все, что угодно, но только не это… Чтоб голодные чудовища прибежали назад, в свои клетки — этого вообще невозможно предвидеть!.. Что же произошло?! О чем докладывать генералу?
Но вдруг совершенно невероятное предположение обожгло незадачливого заговорщика.
«Не может быть…» — сказал он сам себе.
Полез в карман, достал из пачки сигарету и заметил, что абсолютно спокоен. Как лед, хладнокровен. «Гм-м»… Довольный собой, он сел в кресло, снял туфли и задумался.
Сигарета еще не успела дотлеть, а он уже вовсю улыбался и к рации потянулся без тени сомнения.
— Осечка вышла, товарищ генерал, — доложил Прокопьев пренебрежительно, как о чем-то маловажном.
— Не понял!
— Воротились наши «мохнатики» обратно в свои клетки.
— Не до шуток сейчас, Прокопьев.
— А я и не шучу. Степан Ильич доложил. Аж, говорит, воют от страха. Напуганные…
— В уме ли вы там, Прокопьев? Кто их напугает, да еще голодных?!
— Есть кому напугать. Есть!
— Говори.
— А вы не догадываетесь, Василий Владимирович?
В трубке зависла пауза, затем генерал неожиданно ахнул.
— Ты думаешь…
— Да, Василий Владимирович. Мальчик появился…
Глава 2
Сменив «легкого рысака» на роскошную «карету», водитель не торопился.
Небо хмурилось над горизонтом, досадуя на молодой месяц, который хлопал себя по карманам и клянчил огоньку у вспыхивающих звезд.
Парень глянул в зеркало заднего обзора. Зарастающая дорога, как и положено, была пустынна и скучна. Покой лениво возлежал на склонах. В открытое окно влетали свежесть, дурманящие запахи, вкрадчивость и коварство.