Охота на викинга [роман] - страница 20
А потом он попадет мне в голову, и там все взрывается, словно много-много петард. Из носа по верхней губе течет кровь, я чувствую ее первобытный, соленый вкус во рту. И вдруг слышу, как мой дедушка, старый дедушка Гуннар, поет на древнескандинавском языке свою любимую песню про Филлемана и Магнхилд. Эту песню пели викинги, когда гребли на драккарах против течения, входя в устья европейских рек. По ним они поднимались к богатым городам, брали их на меч, сжигали и уплывали восвояси с богатой добычей и пленниками.
Когда я был маленьким, то думал, что дедушка узнал эту песню от своего дедушки, тот от своего – и так далее, а в начале этой цепочки был тот самый викинг Филле, что любил девушку Магнхилд и освободил ее из плена у тролля. А потом выяснилось, что это известная песня и ее даже играют современные группы – In Exstremo, например.
Но это не важно. Важно другое – для меня песня про Филлемана всегда была гимном победы. И я запеваю ее, размахивая кулаками, в темном московском дворе, запеваю, как заклинание, а в пакете звенят две бутылки абсента, и это – чудесный аккомпанемент.
Я несколько раз сильно бью парня с кастетом, потом поворачиваюсь и бросаюсь на парня с ножом, который хотел напасть на меня сзади. Мы сшибаемся, и я хватаю нож прямо за лезвие и выдергиваю из его ладони. А потом я начинаю бить его, выкрикивая слова песни:
– Антоха! – кричит за спиной парень с кастетом. – Ну его на хрен, он же псих!
Я поворачиваюсь, заношу руку для удара. Парень исчезает в темноте. Возвращаюсь к Антохе.
– Су-ука… – хрипит он, шатаясь, – я попал ему кулаком в горло. Надвигаюсь на него – добить. Антоха машет на меня руками, как на пчел, и уходит куда-то в темноту.
Я умолкаю – песня кончилась. Во дворе тихо и пусто. Я, кажется, победил.
Впрочем, нет, я здесь не один. Мархи стоит в нескольких шагах от меня. Она что-то хочет сказать, но у нее не получается.
– Сгинь! – говорю я ей и смеюсь. В воздухе сильно пахнет полынью – это моя Зеленая фея не выдержала битвы с силами зла. Чары Мархи ее одолели – из пакета капает, хрустят осколки.
Вытряхиваю содержимое пакета на землю. Оказывается, что одна бутылочка уцелела. Беру ее за тонкое горлышко, сворачиваю пробку и лью в рот горький, обжигающий напиток.
Я победил! Я, как Филлеман, одолел тролля, причем этим троллем было мое собственное прошлое.
Мархи исчезает бесшумно и незаметно. Все, ее больше нет. А теперь мне нужно идти домой, ложиться в постель и спать, потому что у меня завтра день рождения. Мне исполняется тридцать три года…
Я просыпаюсь в темноте. Изумрудно светятся на музыкальном центре цифры часов: 04:57. Я абсолютно трезв, чувствую себя выспавшимся и полным сил. У меня такое ощущение, что я выздоровел после долгой болезни. Это ощущение я впервые испытал в детстве, мне тогда было лет пять. Я простудился на Хэллоуин, когда с Северного моря пришел циклон, и весь Копенгаген завалило снегом по самые крыши автомобилей. Мы с братом и сестрой отправились к дяде Ульрику, тому самому, женой которого была тетушка Марта, а перед самими их дверями нарядились привидениями – сняли куртки и закутались в простыни. Вот только открыли нам не сразу, и мы совершенно промокли и замерзли.
А на следующий день у меня поднялась температура, начался кашель, и через два дня меня увезли в больницу. Я лежал там долго-долго – всю осень, всю зиму и даже немножко весны. Мне кололи уколы, ставили капельницы, давали дышать кислородом и еще много чего всякого делали, но я все равно чувствовал себя плохо, у меня была слабость, и я почти ничего не ел.