Охота на Золушку - страница 13

Петр Алексеевич промычал в ответ нечто невразумительное, ожидая, что Модест сейчас выдаст очередную похабщину. Но тот поставил фотографию на прежнее место, попрощался и поспешил удалиться. К несказанному облегчению Великого.

Однако прежде чем покинуть кабинет, Гуковский наклонился к банкиру и тихо проговорил: "Ты еще не поднялся высоко, Петя, а кое-кто уже начинает завидовать", - и выскочил за дверь, оставив Великого в замешательстве.

Банкир проанализировал свои чувства. Неожиданный визит должен бы радовать. Тем более, что Модест принес отрадные вести. Но откуда эта тревога? Что означает это странное предупреждение? Намек на Пашу? И почему Гуковский отказался от обеда в "Праге?"

К тревоге примешивалось совсем уж непонятное раздражение. Раньше бесцеремонное и откровенно хамское поведение сановника не вызывало у циничного банкира никаких отрицательных реакций. Еще и недели не прошло с того момента, как Петр Алексеевич пьянствовал на даче Гуковского в компании проституток и при этом ржал, как мерин, от каждой сальной шутки хозяина. Почему же сегодня ему трудно давалось общение с Модестом?

Как бы там ни было, Великий не желал, чтобы его жена знакомилась с Гуковским. Хотя еще совсем недавно строил планы попасть с ней на один из кремлевских приемов, где рассчитывал быть представленным вице-премьеру Котелкову. Всем известно, что Котелков большой поклонник женской красоты, и не отвернулся бы равнодушно от Великого, увидев рядом с ним такую даму. А представлять их должен был Модест. Теперь от этих планов придется отказаться. И не только из-за просьбы Гуковского держать контакты между корпорацией "Цесарь" и правительством в секрете.

Петр Алексеевич, нахмурившись, сидел за столом и смотрел перед собой, анализируя недавний разговор... Резкий звонок заставил его вздрогнуть - ожил телефон, номер которого был известен лишь узкому кругу высших должностных лиц корпорации. Звонил Михаил Петрович Казарин, один из директоров "Цесаря". Не скрывая тревоги, Казарин сообщил, что в Ровске происходит нечто странное. Вдруг, внезапно, ни с того ни с сего, заговорили о закрытии и переносе на другое место оптового рынка, принадлежащего "Цесарю". Еще совсем недавно стоял вопрос о расширении торговых площадей, и у городских властей не было никаких возражений. А теперь мэр Ровска Ходосеев вдруг заявил, что рынок отрицательно влияет на санитарную обстановку, мешает движению транспорта. Торговцев терроризируют налоговики, пожарники и санитарные врачи. Все попытки урезонить мэра ничего не дали. Ходосеев держится уверенно, будто ощущает за собой сильную поддержку. Казарину донесли, что со дня на день планируется серия проверок в дочерних предприятиях "Цесаря". Михаил Петрович паниковал и настаивал на срочном возвращении Великого в Ровск. Едва Великий окончил неприятный разговор, как секретарь доложила о приходе Гришина.

- Что-нибудь случилось? - Петр Алексеевич сразу заметил обеспокоенность на лице начальника службы безопасности.

- Я заметил за собой хвост, - сообщил Гришин.

Не требовалось объяснять, что если за начальником охраны кем-то установлено наблюдение, - это не к добру. Петр Алексеевич нажал кнопку селекторной связи и отдал секретарю распоряжение, в течение следующего получаса никого не принимать.

- Хвост? И кто же за тобой следил?

- Не знаю. Я попытался связаться со своими людьми и в свою очередь сесть на хвост топтунам. Но преследователи что-то заподозрили и внезапно исчезли.

- Что это может означать?

- Кто-то собирает информацию о ваших передвижениях и системе охраны.

- Знаешь, что происходит в Ровске?

- Ходосеев интригует. Я вам докладывал.

- Сегодня обнаружились новые признаки наступления на "Цесарь".

Великий пересказал содержание разговора с Казариным.

- Очень вероятно, что ровские неприятности никак не связаны с сегодняшней слежкой, - выслушав шефа, произнес Гришин. - Однако, как говорят мои бывшие коллеги, лучше перебдеть, чем недобдеть.

- Кстати, вот что еще странно... Приезжал Модест...

- Модест Семенович? Сюда? - от удивления Гришин даже перебил шефа, чего никогда себе не позволял.