Охота светской львицы - страница 24

Тем временем ведущий, прислушавшись к крохотному наушнику, поднял руку:

– Простите, что перебиваю, но у нас срочный звонок.

– Пока вы там сидите, – злорадствовал обладатель гнусавого голоса, чья половая принадлежность с ходу не определялась, – в соседнем доме менты накрыли притон, где, похоже, нашли вашего разлюбезного Майорова. Только он идти не может, в отключке, хи-хи-хи. А еще, говорят, детские вещички там обнаружили, рюкзачок розовый с брелочком-зайчиком…

Речь торжествующего урода выключили, а камера крупным планом наехала на генерала Левандовского, чье лицо стало мертвенно-бледным. Не говоря ни слова, он бросился вон из студии. Все разом загомонили, и ток-шоу сменила реклама. Оцепенев, я продолжала таращиться в экран. Вдруг за спиной послышался шум, я оглянулась. В дверях стоял Артур, у него на руках висела Алина. Отбросив в сторону мешающий столик, я бросилась на помощь. Вдвоем мы уложили Алину на диван.

– Что с ней, у Ирины Ильиничны все так плохо? – тронула я за плечо Артура, стоявшего на коленях возле дивана и державшего жену за руку.

– Нет, маме уже лучше. Мы, когда вошли, услышали, как говоривший точно описал рюкзачок Инги…

Ноги больше не держали меня, и я по стене сползла на пол. Вот так. Одним точным ударом была отсечена поддержка и помощь генерала Левандовского. Бедная моя малышка, славный Кузнечик! Где же ты, что с тобой? Что теперь будет с Лешкой?

С трудом поднявшись, я побрела в отведенную мне комнату, где, двигаясь, словно сомнамбула, с грохотом роняла разные предметы, которым именно сейчас приспичило поиграть со мной в салочки. Я не разделяла их игривого настроения и, отводя душу, пинала все, что попадалось на моем пути. И тоска и безнадега уступили место злой четкости мышления. Что ж, разлюбезная моя бывшая одноклассница, я, конечно, существо доброе и радушное, иногда излишне доверчива и беззуба. Но только пока дело касается меня лично.

Расставив по местам все, что недавно летало и падало, я не спеша принялась собирать и укладывать вещи. Вернулся Сергей Львович, они с Артуром о чем-то заговорили вполголоса, но я из комнаты не вышла. С вещами справилась быстро, поскольку большую часть я увезла на дачу. Черт, как же теперь забрать их оттуда?

Я нервно дергала заевший замок сумки, когда в дверь тихо постучали.

– Входите, – не прерывая своего занятия, пропыхтела я.

– Что ты делаешь, позволь спросить? – поинтересовался Сергей Львович.

– Да вот, замок заело, зараза, не закрывается никак! – Я в сердцах отбросила сумку.

– Не уходи от ответа, Анна, – устало опустился генерал на ближайший стул.

– Я не от ответа ухожу, я отсюда ухожу, – я старалась не смотреть на Левандовского. – Только вот не знаю, как свои вещи с вашей дачи забрать.

– Зачем?

– Как это – зачем? Носить ведь что-то надо, у меня их не так много, вещей. И пальто мое там, ничего, что грязное, я его в срочную чистку сдам, через полтора часа готово будет. Алинину дубленку я здесь оставлю, я ее всего пару раз надевала, думаю…

– Прекрати! – жесткий окрик прервал мою истеричную болтовню.

– А вот орать на меня не надо, – я спокойно повернулась к Левандовскому. – Я все понимаю, Сергей Львович, и хочу лишь облегчить вашу задачу.

– Какую? – генерал прищурился.

– Очистить ваш дом от всего, что связано с Майоровым. Он ведь, гад такой, и на самом деле извращенцем оказался, просто маньяк какой-то – не удержался и нагадил в доме, где его любили и ему верили! – заводясь все больше и больше, я перешла на крик.

– А вот орать на меня не надо, – повторил мои же слова Сергей Львович, затем встал, подошел ко мне и, одной рукой взяв мою сумку, другой прижал меня к себе.

Ну что это такое, елки-палки! Несгибаемый мститель, ледяная невозмутимость, символ трезвомыслия и мисс Холодный Расчет опять обрыдала чужую одежду.

– Все, Аннушка, все, – он гладил меня по голове, и от забытой отцовской ласки я никак не могла прекратить плач.

В комнату заглянул испуганный Артур.

– Не знаю, что мы будем делать с нашими девочками, – обратился к нему отец. – Алина хоть немного пришла в себя?

– Почти то же, что и здесь, – Артур прислонился к дверному косяку.