Охота вслепую - страница 3
Не допив пиво и не доев салаты, они шумно отъехали на стульях назад и, выбравшись из-за столика, поспешили к выходу.
А стеклянные стены уже облепили возбужденные посетители ресторана и официанты, наперебой обсуждая катастрофу вечернего петербургского рейса.
Разместившись в купе «Красной стрелы», Варяг и Сержант тут же, отказавшись от ужина сухим пайком, щедро предложенного Октябрьской железной дорогой, заказали из ресторана бутылку армянского коньяка — «Только, ребята, несите настоящий араратский, а не паленый питерский фальшак», — строго предупредил проводника Сержант — и по паре шашлыков из осетрины с салатиком.
— А может, оно и к лучшему, что мы не самолетом летим, а в мягком вагончике едем, — мечтательно заметил Сержант, откупоривая бутылочку ароматного «Ани». — В поезде можно с человеком поговорить по душам, расслабиться. А в аэропорту всегда суета, официоз. Тем более Шэ-один, терпеть не могу этот аэропорт.
— Да ладно тебе, Степа. Аэропорт тут при чем? У меня вон сколько причин есть этот аэропорт не любить, куда больше, чем у тебя, — невесело улыбнулся Варяг. — Самые неприятные и опасные события в моей биографии с этим аэропортом связаны. Сколько раз меня там пытались замочить — и не перечислишь! И то я не валю все на Шэ-один. А ты вдруг накат устраиваешь ни с того ни с сего.
— Нет, Владик! У меня тоже есть причины, — глухо отозвался Сержант, разливая коньяк по рюмкам. — Каждый раз, как я прилетаю через Шереметьево, ничем хорошим это не заканчивается. Первый раз я летел через Шереметьево в восемьдесят втором, как сейчас помню. Тогда едва ноги унес от властей. Но это дело давнее. А вот в девяносто третьем… Прилетел в Шереметьево по приказу синьора Россетти, чтоб ему на том свете икалось!
У меня было задание тебя, Владислав Геннадьевич, убрать. Большие деньги посулили за твою голову. И кончилось то путешествие для меня, как ты знаешь совсем хреново!
— Кто старое помянет — тому глаз вон! — миролюбиво отозвался Варяг и чокнулся с Сержантом. — Приехал меня убивать, а жизнь, видишь, такую загогулину нарисовала, что мы теперь с тобой как два сапога… Вот сидим, коньяк пьем вместе…
— Это так, — кивнул задумчиво Сержант, — у медали всегда две стороны. Кстати, ведь наше с тобой заочное знакомство началось как раз в Шереметьеве-один. — Вот видишь, Степан, а ты Шэ-один клеймишь почем зря.
— И то верно, — заметил Степан и, помотав головой, довольно крякнул. — Эх, хорош коньячок… Не разучились делать… Да, считай десять лет тому это было. Вернее, уже одиннадцать. Помнишь, в девяносто втором ты меня из Франции выдернул в тот лагерь под Тулой? Меня еще Ангел встречал…
— Ангел? — переспросил Варяг, нахмурившись. — Земля ему пухом. Серьезный был человек.
— Что есть, то есть, — поддержал Варяга Юрьев.
— Но я ведь, Степа, так всех деталей той истории и не знаю.
— Ну, тогда послушай, — подложив подушку под локоть и откинувшись к стенке купе, Сержант начал свой рассказ.
ЧАСТЬ I
Глава 1
В аэропорту Шереметьево было, как всегда, многолюдно. Понятно: июль, разгар туристического сезона, время отпусков. Аэропортовская жизнь, слегка суетная и нервозная, текла здесь своим чередом, невзирая ни на что — словно не гигнулся в прошлом году великий и могучий Советский Союз, и Гайдар цены не отпустил, и хлебушек не подорожал в сто или тысячу раз, сейчас уж и не упомнишь… Пыхтя вонючими сигарами, степенно дефилировали у табло рослые толстяки с надменными лицами — явно заморские командировочные. Суетились многодетные мамаши в длинных балахонах и в надвинутых на глаза зеленых платках, и долговязые юнцы с неподъемными рюкзаками сонно жались друг к дружке в ожидании гида… Лавируя в толпе приезжих и встречающих, вертелись смутные субъекты в кожаных куртках, горячим шепотом предлагая недорогое «такси до центра»… Сотни людей с озабоченным видом сновали по тесному залу прилета, словно вертухаи во время лагерного шмона. Но на зоне хоть создается видимость порядка, а тут возникало ощущение, будто каждый носится без толку и без цели и только путается под ногами…
Ангел огляделся, всматриваясь в калейдоскоп лиц, и вздохнул: как его тут углядишь, в такой-то круговерти. Рядом с ним топтался здоровенный парень по кличке Вакула, его старый кореш и по совместительству шофер-телохранитель. С Вакулой они парились вместе в Башкирии, было это лет пять назад, откинулись с зоны почти одновременно, с интервалом в неделю, и с тех пор Ангел старался не терять связь с этим покладистым, всегда спокойным и даже внешне бесстрастным украинским парубком-здоровяком. Но Ангел знал: если Вакулу раззадорить или, не дай бог, огорчить, тот заводился с поло-борота и в такие минуты мог нанести обидчику серьезный урон. Ибо сила Вакулы была фантастической — он мог запросто вытянуть стальную подкову в прут, одним ударом кулака свалить быка-трехлетка. Украинская деревня с детства закалила Вакулу. И если бы не глупая драка на деревенских танцах, то, может, и стал бы хлопец каким-нибудь чемпионом Украины по боксу.