Охотничий азарт вместо богословия - страница 16

И надо сказать, что даже в такой проповеди был бы больший динамизм и было бы больше правды, чем в той, какая ведется сейчас со страниц православных изданий и в телесюжетах. Все же воинская символика — это тот язык, что близок сердцу мальчишки. На этом языке он сможет понять, что речь идет о чем-то живом и ждущем от него выбора и участия. Но и такая проповедь редко слышна. По большей части язык нашей проповеди еще анемичнее. “Храните веру предков” и “имейте сокрушение сердечное” — в этих призывах так мало может узнать себя молодой человек”61.

Разочарую “Комитет”. Эти строки были мною написаны еще до создания его структуры. “Комитет” был создан в сентябре 1994 года, а мой текст был опубликован в первом сборнике моих статей “Все ли равно как верить?” (Клин, 1994. С. 26–27), который был подписан в печать еще в марте 1994 г., а вышел в мае. Впервые же эти строки появились на свет вообще в середине 1993 года (Православие без молодежи? // Московские новости. М., 1993. 2 июля). И лишь увидев, что новосозданный “Комитет” поразительно похож на давно мною нарисованный шарж, я вставил упоминание о нем в “Школьное богословие”.

Но само “Школьное богословие” я написал вовсе не ради полемики с “Комитетом”, а ради устранения тех средостений, что стоят между детьми и Церковью. Если бы прав был Н. Алексеев, написавший, что “убитые души детей не волнуют перебежчика дьякона Андрея Кураева”62, то не стал бы я браться за написание такой книги о детях.

Но теперь я убежден, что от шаргуновского “Комитета” детей действительно надо охранять.

Во-первых, потому, что детей надо защищать от любой истерики и нетрезвости. Разве нормально восприятие мира человеком, который в банальных рекламных щитах (пусть даже рекламирующих грех) видит магию и ничего, кроме магии: “Эти рекламы имеют чисто мистическое значение — это чистый сатанизм, оккультный колдовской прием… Здесь речь идет уже о потворстве черной магии”63. Ну ладно, сорвалось с языка при выступлении по радио. Но зачем же потом эти запальчивые преувеличения перепечатывать? Неужто каждый грех — это уже “чистый сатанизм” и “черная магия”? Неужели все, приходящие на исповедь для рассказа о своих грехах, должны каяться в “чистом сатанизме” и “черной магии”? Это как раз подтверждение того, о чем говорилось в возмутившем “комитетчиков” фрагменте “Школьного богословия”. Если к неверующим подросткам, воспитанным на материализме-дарвинизме-консюмеризме, к подросткам, которые на переменках подсовывают друг другу порножурнальчики, прийти и сказать, что они “чистые сатанисты” и “черные маги”, то это будет лучшим средством для того, чтобы надолго перекрыть им всякую дорогу к Храму… Напомню, кстати, что даже не всякое язычество можно считать “сатанизмом”. В одном спектакле, представленном на суд святителя Филарета Московского, кудесник восклицает: “Слава, сатана!” Св. Филарет счел нужным устранить эту реплику — на том основании, что “чтители Перуна и Белбога не славят сатану именно”64.

Во-вторых, детей надо охранять от “Комитета” потому, что он несет в себе такой заряд ненависти, с которым самые страшные голливудские триллеры не сравнятся.

А что еще я могу сказать о людях, которые, по сути, призвали к моему расстрелу? Именно таким выводом кончается статья Алексеева: “Что же можно сказать? Сурово, но справедливо поступал с перебежчиками генерал Туркул”65. А поступал он так: “Чекиста расстреляли без пощады”66. Кстати, в этом же выпуске “Антихриста в Москве” протоиерей Александр Шаргунов делится своим интеллектуальным опытом: он наконец-то достиг понимания того, почему именно надлежит “наказывать смертной казнью за пропаганду безбожия”…67

Что еще сказать о людях, в восприятии которых книга “Школьное богословие” — это “сатанизм под камуфляжем”?68

Что еще сказать о людях, которые, как будто борясь “за нравственное возрождение Отечества”, не брезгуют самыми безнравственными средствами — вплоть до прямой клеветы? Именно клеветой является заявление “Антихриста в Москве”, будто “дьякон Андрей Кураев сам не скрывает, что, будучи студентом семинарии, работал на КГБ, клеветнически утверждая, что так делали большинство семинаристов”69. Никогда я не работал на КГБ. Никогда не заявлял, что работал. Никогда не заявлял, что работали на КГБ “большинство семинаристов”.