Охотник - страница 4

— Эй, кто-нибудь!.. Воды!

Пробегавший по коридору мальчишка-слуга в замызганной тунике, увидев стоящую в дверях голую женщин с мечом в руке, застыл на месте, разинув от удивления рот.

— У тебя что, ноги приросли к полу? Воды для умывания — быстро! — беззлобно прикрикнула она и, звонко рассмеялась, глядя, как тот улепетывает по коридору.

Дианора захлопнула дверь, бережно вернула меч в ножны. Подойдя к окну, распахнула протестующе заскрипевшие ставни.

Солнечный свет хлынул в комнату и девушка, закинув руки за голову, зажмурила глаза и замерла на несколько мгновений, с удовольствием отдаваясь живому ласковому теплу.

То, что ее могут увидеть с улицы, нисколько не смущало аквилонку, равно как и мальчишка-слуга, чуть не упавший в обморок, столкнувшись с ней на пороге, — надменность часто заменяла ей стыд.

Валлан — тут дело другое, в нем она чувствовала равного себе, — единственный во всем этом захолустье человек ее круга.

Вскоре появилась и вода, но принесла ее женщина почтенных лет, а не мальчишка.

— Комендант форта уже пришел? — спросила Дианора, подходя к лохани.

— Нет, госпожа, — ответила женщина, глупо хлопая на нее большими, как у коровы, глазами.

— Когда явится, пусть подождет… Ступай, я справлюсь сама.

Вскоре Дианора, бодрая и посвежевшая, спустилась в общую залу. Здесь было тихо и почти безлюдно, если не считать двух человек, сидевших напротив друг друга за отдельным столом, на котором громоздилась целая гора всевозможной снеди.

Одного из них, сидевшего к ней лицом, Дианора сразу узнала.

— Клодий!

Чародей вскинул взгляд и, увидев ее, стал торопливо подниматься навстречу. При этом он был так неловок, что толкнул столешницу и опрокинул кувшин, содержимое которого обильно оросило тунику и штаны его собеседника. В ответ тот выдал такую тираду замысловатых ругательств, что пораженная Дианора так и застыла на месте, беспомощно хлопая ресницами. Человек, впрочем, высказался совершенно беззлобно: судя по тону, он просто посетовал на жизнь и даже пожалел растерявшегося мага — большой уже, а такой увалень!

Облегчив свою душу, он повернулся к Дианоре — жалобно скрипнула лавка — и на девушку с любопытством уставились голубые глаза, сапфирами сверкавшие на смуглом, иссеченном шрамами лице.

— Садись, красотка, поговорим. Валлан вчера рассказал мне суть дела, но я хотел бы обсудить с тобой некоторые детали, — дружелюбно пригласил он.

Оторопев, Дианора смотрела на сидевшего перед ней исполина.

Это был настоящий великан: даже сидя он смотрел на нее сверху вниз. На вид ему было лет сорок или около того. Широкие плечи, могучая грудь и обнаженные руки, в переплетении канатов литых мышц, свидетельствовали о его потрясающей силе.

Лицо гладко выбрито, одежда — обычная для жителей Пограничья: туника без рукавов из грубой холстины, перехваченная в поясе широким ремнем, кожаные штаны и высокие сапоги со шнуровкой. За пояс был заткнут недлинный кинжал с рукоятью из оленьего рога. Двуручный меч в потертых ножнах лежал на лавке рядом с гигантом.

Даже в кошмарном сне Дианоре не могло присниться, что какой-то простолюдин посмеет обозвать ее «красоткой». Так обращалась грубая солдатня к грязным уличным девкам. Необходимо немедленно поставить на место этого неотесанного мужлана, но девушке вдруг вспомнились слова Валлана, сказанные накануне об этих следопытах, или как он их там называл. Досадуя за вынужденную сдержанность, она ограничилась кратким ответом:

— Я — дочь первого советника короля Аквилонии.

Сказано это было тоном, от которого любой из ее многочисленных поклонников тут же бросился бы на меч. Этот тон не оставлял надежды не то что на дружеское участие, а даже на самое пустяшное снисхождение. А если слова подкреплялись еще испепеляющей молнией из горящих гневом зеленых глаз…

Но этот грубиян, даже не подумавший встать при появлении первой красавицы Тарантии, лишь приветливо кивнул ей в ответ.

— А я — Конан. Здесь меня называют киммерийцем, я родился в этой стране. Садись же… госпожа.

Едва заметная пауза и ирония, мелькнувшая в глазах гиганта, заставили Дианору призадуматься.