Охотник и его горгулья - страница 8

– Будешь их ловить? – зашипела, завозилась рядом Нюка.

– Нет. Они уйдут перед рассветом. У них странные ритуалы, но к людям они равнодушны. А вот их соседи крадлы, а ещё хуже – красхи – высшая пещерная нечисть – скорей всего отправилась на охоту.

– Они что, парочками с этими страхолюдинами ходят? – не поняла горгулья.

– Нет, просто крадлы просачиваются из горных разломов наверх всем скопом, увлекая за собой прочих обитателей глубин. Они катятся, точно волна, почуяв путь к свету. Потому в числе каждой команды шахтёров должен быть маг-землеройка. Землеройка обязан присутствовать и при землетрясениях.

– Теперь вспомнила, я читала про них, – зашипела горгулья.

– Уходим, – скомандовал я. И мы поползли обратно к пещере.

Я разогрел кристаллы экипажа и потребовал у Нюки показывать дорогу. Путь духов проследить было несложно. Рядом на блюде долины лежал аппетитный кусочек – город Нитерес.

Крадлы хитры и изворотливы. Они отыщут сильных, здоровых людей, скорее всего мужчин, вытеснят их души из тел и начнут охоту на беззащитных жителей. Больше трёх-пяти дней они на поверхности прожить не способны. Зато за отпущенный срок могут перерезать полгорода.

К утру мне удалось обогнуть пропасть и возвратиться на старый тракт, за следующий день – преодолеть два больших завала. Упрямство и гордость не позволяли позвать на помощь, отправить Нюку в город. Я был уверен – горгулье всё равно не поверят, пристрелят, как небывалую зверушку. Нюка так не считала, но долго спорить не решилась – устала.

К закату я был готов расписаться в собственной беспомощности. Путь, который в былое время по хорошей дороге экипаж покрыл бы часа за три-четыре, я не мог осилить за двое суток.

По закону, я должен был сообщить в резиденцию при первых сигналах приближения землетрясения. Тем более сигнальная вышка находилась всего в двух часах езды. Вроде, что тут сложного? – Свяжусь с Орденом. Мои подчинённые позовут ключника. Тот откроет пространственные ворота в Нитерес, обеспечит проход магам к очагу землетрясения. И это всё минут за двадцать…

Но я не желал поступать так, как поступал всегда. Ибо сын и Гердо – лучший друг, не раз укоряли – стены резиденции стали тюрьмой моим способностям, а я давно отошел от настоящих дел и растерял квалификацию. Решено, не справлюсь – уступлю место Гердо. Увы, сын слишком мягкотел для этой должности.

Так я решил для себя, прокладывая дорогу к городу, тем более две ночи были безвозвратно упущены. Прибуду как раз к третьей, пересчитаю жертвы крадлов.

… В доме у ручья горел свет. Всевеликий ведает, как я обрадовался ему! Нужно заглянуть, предупередить, расспросить, воды чистой испить, а не той мутной взвеси, именуемой на карте речушкой Звонкоголоской.

Без малейшего умысла я постучал в дверь. Постучал и тут же услышал предупреждающий клёкот горгульи. Она, любопытная, заглянула-таки в окно. Заглянула и увидела…

– Ланвис! Красх! Всех в доме разорвал!

Высшие? Только они разрывают тела на части.

Я стремглав кинулся к экипажу. Не успел совсем чуть-чуть. Чёрная тень, недавно бывшая человеком и отцом семейства выпрыгнула из-за распахнувшейся двери, вцепилась в мою ногу, разрывая когтями сухожилия, сминая кости.

Как я не лишился сознания от боли – не знаю. Я бил врага заклинаниями, лупил по голове и плечам кинжалом – всё без толку. Воплотившийся красх чудовищно силён. Если бы не Нюка, уронившая ему на голову внушительный валун (а заодно и мне на ногу), ещё вчера отправился бы на суд к Всевеликому.

Именно Нюка не дала мне сбежать от боли в забытьё, заставила остановит кровь, забраться в покорёженный экипаж. Именно она докричалась до разбиравшей завалы команды и вызвала подмогу…

Рука старика дёрнулась. Видение рассеялось, и я вновь стал собой, Ванитаром Гаресом. На душе было неприятно, словно её макнули в дурно пахнущую жидкость. Противный тип, самовлюблённый, упёртый, безжалостный. С таким даже в одном городе не тянет жить, не то, что в одной комнате находиться. Впрочем, большинство людей, облачённых властью, превращаются в такое…

Горгулья у моих ног задумчиво молчала. Стрик лежал неподвижно. Дыхание его едва угадывалось. Впал в забытье? Скорее просто обессилил. Хотя мэтру почти двести лет, дар его светил очень даже ярко. А вот разум и реакция явно подводили.