Охотник за браконьерами - страница 5
Получилось так: Андрей очень переживал, что вот он остался главой семьи и сам за все отвечает. Он даже спать плохо стал. Казалось бы, стоит Стрела в сарае, и овес у нее есть, и сено, и сытый Барбос лежит в конуре, и кошка свернулась клубком на кровати и мурлычет. Стало быть, все хорошо, все как будто благополучно, а Андрей беспокоится. Спит одним глазом и все прислушивается: нет ли чего тревожного. И вот в ночь на воскресенье услышал он, что тихо подвывает Барбос.
Тут надо рассказать об одном обстоятельстве, о котором еще не было сказано. Рядом с Волошихинским рыбопунктом, метрах в пятидесяти, был залив, который почему-то полюбила форель. Что уж ей показалось там хорошим, не знаю. Может, она какой-нибудь для себя корм нашла, может, сообразила, что место уютное, так или иначе, форели там было много, и залив этот был объявлен заповедным. Рыболовецкие бригады вообще не заходили в него. И даже любителям, которым разрешен лов удочкой, там было запрещено показываться. Это было тихое, пустынное место. Низкие берега, гладкая поверхность воды. Даже когда на озере разыгрывались бури, сюда волнение слабо доходило. Только рябь шла по заливу, и если внимательно посмотреть в воду, то видно было, как неподвижно висят в воде удивительные рыбы, которых нет нигде в мире, потому что, как я уже говорил, форель изменилась, переехав сюда из Севана, и стала необыкновенной форелью, новой, никогда не виданной породой рыб.
Я не знаю, что думал Барбос. Тайна собачьих душ всегда была для меня неразгаданной загадкой. Вряд ли он понимал человеческий язык, а раз не понимал, то не мог узнать из разговоров Павла Андреевича и Александры Степановны, что залив надо охранять и что не имеют права в заливе появляться рыбачьи лодки, опускаться в воду сети или даже хотя бы удочки. Наверное, он понял это инстинктом, которым обладают собаки, кошки, лошади и все живое на свете. Так или иначе, Барбос считал себя ответственным за безопасность залива.
И вот в маленьком домике блаженно спала Клаша, прижимая к груди жирафа, которого любила больше других игрушечных зверей, потому что она думала, что таких зверей не бывает на самом деле, и ей было его жалко, и казалось, что он одинок и чем-то обижен. Она спала и блаженно посапывала во сне. А на другой кровати лежал Андрей и не спал. И все думал, правильно ли он провел день, все ли сделал, что нужно, не забыл ли чего, не упустил ли чего, потому что он, как ни говорите, глава семьи.
И вот он услышал, что негромко подвывает Барбос. А Барбос подвывал негромко потому, что, благодаря инстинкту, знал: если в заповедном заливе появляются рыбаки, — надо подвывать, но так, чтобы хозяева услышали, а браконьеры не слышали и не встревожились. Тогда хозяева смогут их поймать и уличить в преступлении.
Андрей встал, торопливо натянул штаны, накинул куртку и вышел из дома. Свет в доме был давно погашен, и поэтому в десяти шагах нельзя было разглядеть, что дверь отворилась и маленький человек вышел из дома.
Андрей подошел к Барбосу. Пес подвывал, направив морду к заповедному заливу. А кругом была тишина и, кроме собачьего негромкого воя, не слышно было ни одного звука. Андрей положил руку на голову пса, и пес затих. И, когда пес затих, стало слышно, как весла загребают воду. Андрей подошел к песчаному берегу. Ночь была безветренная, и вода казалась почти неподвижной. Андрей слушал и вглядывался и наконец увидел не лодку, а будто бы тень лодки и гребцов, сидевших на веслах, нет, не гребцов, а как будто бы тени гребцов. И так все кругом было тихо, и так все кругом было темно, как будто бы призраки на призрачной лодке плыли по призрачной воде. Андрей посмотрел на небо: небо было затянуто облаками.
«Браконьеры, — подумал Андрей. — Все сходится. Узнали, что отца и матери нет, выбрали безлунную ночь, выключили мотор и ловят форель. Что делать?»
Волошихинский рыбопункт — это семья Сизовых. Пусть нет отца и матери, но он-то, Андрей, — Сизов. Значит, на нем ответ, если браконьеры возьмут форель в заповедном заливе.
Тихо пошел Андрей обратно к дому. Барбос ткнулся мордой ему в колени, показывая, что он здесь, и если от него что понадобится, то он готов выполнить. Андрей потрепал его по шее и дал этим понять, что Барбос сделал уже свое дело и может идти спать.