Охотники за джихами - страница 14

Однако Адгур вовсе не испытывал презрения ни к тем, ни к другим. Конечно, он мог бы ликвидировать двойку по географии — ну, а дальше что? Арсен же заявил, что дезорганизаторы тоже могут не беспокоиться — их, дезорганизаторов, не примут в общество. А попробуй перестань дезорганизовать? Кроме того, уж если тебя считают дезорганизатором и хулиганом, то исправляйся ты или не исправляйся, а тебя так и будут считать дезорганизатором и хулиганом до гробовой доски… Вот почему Адгур отзывался с презрением о джихах, кругозоре и археологии.

— А кто такие джигиты были?.. Вот и не знаешь.

— Подумаешь! Да это я ещё в первом классе знал. Джигит — это тот, кто хорошо на лошади скачет. Джигит, он на всём скаку пятак с земли поднимает. Джигит, он свесится вниз головой с лошади и на гармошке играет. Чтобы это знать, можно и не ходить в твоё археологическое общество. Взял за двадцать пять копеек билет в кино — вот и вся недолга.

— Это-то всякий дурень знает. А ты научное объяснение дай. Откуда джигиты ваялись? Ага, не знаешь!

— Очень мне нужно твоё объяснение!

— А ты только послушай! Пятьсот лет до нашей эры здесь, в районе Адлера, жили джихи. Они были разбойниками. Так, по крайней мере, говорят легенды… Ограбят они своих горных соседей и спрячут награбленное добро в лесу, у своих сочинских соседей. А потом ограбят сочинцев — ну, то племя, которое жило там, где теперь Сочи находится, — ограбят и спрячут добро на землях горных соседей. Позднее потомков джихов стали знать джигетами, или джигитами. А название «джигит» перенесли на разбойников и на всех отважных наездников. Это нам Пал Палыч на заседании объяснил. Он говорит, ещё Страбон упоминал о джихах… Да ты небось даже не знаешь, кто такой Страбон. Куда тебе! Его же за двадцать пять копеек в кино не показывают.

— Ну и не знаю… И не хочу знать!

— А он географом был. Древнегреческим.

— Слушай, а эти, как их, джихи… Они что, настоящими разбойниками были, да? И клады закапывали?

— Ну да, разбойниками. Понимаешь, тогда каждое племя имело своё собственное ремесло. Одни ткали и назывались ткачами. Другие обжигали посуду и назывались гончарами. Джихи же разбойничали и назывались джихами. Выходит, джих, или джигит, — это разбойник. Здорово, верно? Это я сам придумал.

— А куда делись эти твои джихи?

— А это мы и будем выяснять. Вот, к примеру, кто твои предки?

— Мои предки? Папа и мама. Ну, ещё бабушка Минако. А что?

— Да нет… Ну кто они — русские, украинцы? Или, может, малайцы?

— Абхазы. А что?

— А то, что предками абхазов, возможно, были джихи… Теперь понимаешь, почему из тебя такой разбойник получился? Настоящий джигит! И фамилия у тебя разбойничья — Джикирба! Вот почему наука так интересуется тобой.

— Какой же я джигит, если даже верхом ездить не умею?

— Ничего, научишься, — успокоил его Миша.

Адгур помолчал немного, пытаясь решить, должен ли человек учиться верховой езде, если предки его были джигитами, или не должен, и, не решив ничего, спросил:

— А мы клады искать будем?

— Ага — «мы»! Значит, согласился?

— Кто? Я?

— Ну да, ты!

Адгур был готов сказать: «Чего уж там… Давай записывай в своё пещерное общество», — но тут вмешалась Липучка, которая каким-то образом умудрилась промолчать всё это время.

— А насчёт двойки ты не беспокойся. Мы уговорим Арсена. Правда, Миша, уговорим?

Эти слова испортили всё дело… Девчонка, мелюзга, будет хлопотать за него перед Арсеном! Говорить о его двойке. Давать торжественное обещание, что он исправится! Нет! Что угодно, только не это. И Адгур ответил решительно:

— Очень нужен мне ваш кружок! Просто я еду в Казачий Брод. Я там никогда не был. А у меня там… У меня там бабушка живёт. Вот!

— Бабушка? Что же ты молчал до сих пор? — с подозрением спросил Миша.

— А зачем было говорить?

— А ты не врёшь про бабку-то?

— Вот ещё — врёшь! Да если хочешь, она очень хорошая бабушка. Всегда меня алычовым вареньем угощает. И абхазские сказки рассказывает. Её бабушкой Минако зовут. — Адгур знал по собственному опыту, что, если ты хочешь, чтобы тебе поверили, не жалей ни красок, ни подробностей. Чтобы не утруждать фантазии понапрасну, он валом приписывал выдуманной казачебродской бабушке все качества бабушки Минако из посёлка Псоу.