Охваченные членством - страница 11

Интересно, была она в квартире, когда здесь жила графиня? Об этом можно узнать только у Мэри.

Тетя Дуся — соседка наша, она в ларьке огурцами солеными торгует — рассказывала, что Мэри работала у графини не то горничной, не то еще какой-то служанкой...

Мэри самая старая в нашей квартире. Она живет в самой маленькой комнатке за кухней... Я у всех соседей в гостях побывал, а у нее ни разу... Хотя, конечно, мне очень интересно, что у нее там в комнате, потому что иногда в открытую дверь виднелись какие-то фотографии на стене, кружевные занавески... Но Мэри ни с кем не дружила. Может, потому, что работала где-то по вечерам, а готовила себе на кухне утром, когда в квартире никого. А может, по-чему-то еще... Тетя Дуся называла ее «мамзель». Наверное, это очень обидное слово, потому что даже тетя Дуся говорила его шепотом.

Мне очень хотелось обо всем, что раньше в нашей квартире находилось, расспросить Мэри: и про графиню, и про ее мужа. (Интересно, как правильно называется муж графини — графин?) И про позолоту, она кое-где поблескивала на потолке в коридоре, и вообще про все, про все... И я очень вежливо с Мэри здоровался. В ответ на мое приветствие она всегда чуть наклоняла тщательно причесанную голову, что-то задумчиво помешивая в кастрюльке на своей керосинке или снимая с огня закипевший кофейник специальной маленькой стеганой подушечкой.

Мне так хотелось подойти к ней и спросить: «А скажите, пожалуйста, когда был царь, вы в нашей квартире жили?» Но я не решался.

В тот день я пришел из школы. Разогрел картошку и сижу себе ем с селедкой. И в квартире тихо-тихо — на работе все, малышня в детском саду или н яслях. Только Мэри что-то варит.

Вдруг ба-бах! Серега прибежал.

— Ты в почтовый ящик смотрел?

— А чего?

— Беги, узнаешь!

Я снял с гвоздика ключ от почтового ящика и вышел на лестницу. Открыл жестяную дверцу ящика на нашей входной двери, и в руки мне вывалился маленький голубой конвертик, с настоящей маркой и вообще весь совершенно настоящий!

— Ага! — говорит Серега и мне такой же конвертик показывает, но только распечатанный.

Я никогда еще никаких писем не получал и даже растерялся. Прибежал на кухню, распечатал. А там маленький такой листочек картонный, на нем цветок нарисован и надпись:

ПРИГЛАШЕНИЕ

А дальше очень красивым почерком написано...

— Во! Во! — кричит Серега и свое приглашение мне тычет. — «Дорогой Сережа!» Видел? «Приглашаю Тебя на празднование дня рождения, которое состоится...» Вот дата и адрес... и подпись «Ира». Видал?! — говорит Серега. — Это тебе не как-либо!

— Чего? — спросил я, хотя и сам видел, что не как-либо.

— Вообще! — ответил Серега потрясенным голосом.

И мы долго сидели молча. Потом мне стало скучно смотреть на торжественного Серегу, и я громко высморкался, чтобы как-то прервать молчание. Серега вздрогнул.

— Это кошмар! — сказал он. — Ты что, и в гостях так сморкаться будешь? Да с такими манерами нас и близко нельзя в культурный дом пускать!

— А чего! — говорю. — Я же в платок. И манеры у меня нормальные. Я даже шею каждый день мою!

Серега посмотрел, что у меня в тарелке селедка, и ехидно так спрашивает:

— А как едят рыбу?

— По-всякому, — отвечаю. — Можно с картошкой, а можно просто с хлебом... Тоже неплохо... Хочешь?

Серега себе на кусок хлеба селедочный хвост положил и говорит:

— С картошкой! Сам ты с картошкой! Рыбу едят без ножа! А в какой руке держат вилку? А?

— В своей! — говорю.

— В левой! — объясняет с превосходством Серега, уминая хлеб с селедкой. — И это логично, потому что в правой руке нож!

— Так ведь рыбу без ножа едят?!

— А! — сказал Серега и только рукой махнул. — Разговаривать тут с тобой! Ты запомни одно: надо воспитывать в себе культурные манеры. А то будем в гостях как «посади свинью за стол»... Эх!., — вздохнул он. — Ну хоть бы какое-нибудь пособие! Учебник бы, что ли, какой-нибудь! А то ведь ничего не знаем! Придешь к приличным людям и будешь как этот...

Он не придумал, кто «этот», и только горестно тряс головой. И вдруг Мэри сказала:

— Одну минутку! Кажется, я вам смогу помочь.

Я чуть картошкой не подавился, потому что она