Океанический - страница 2

- Нет, - Даниил на мгновение смолк. - Это работает в обоих направлениях. Чтобы не было написано в Писании, люди всегда могут придумать разные толкования фактов. Корабли могли покинуть Землю по одной причине, а Ангелы сделали себе тела - по другой. Нет способа убедить неверующего, что Писание - это слово Бога. Есть лишь вопрос веры.

- О.

- Вера - самое главное, - настаивал Даниил. - Если у тебя нет веры, то может возникнуть соблазн поверить во что угодно.

Я с шумом согласился, стараясь не казаться слишком разочарованным. От Даниила я ожидал большего, чем обыденные утверждения, которые заставляли меня дремать во время проповедей в Переходной церкви.

- Знаешь ли ты, что нужно сделать, чтобы обрести веру?

- Нет.

- Попроси ее. Вот и все. Попроси Беатрис прийти к твоему сердцу и подарить тебе веру.

- Мы делаем это каждый раз, когда мы идём в церковь! - запротестовал я, не веря, что он забыл Переходные службы. После них священник помещал капли морской воды на наши языки, чтобы символизировать кровь Беатрис, а мы просили дать нам веры, надежды и любви.

- Но получил ли ты ее?

- Не уверен, - я никогда не думал о том верил ли я в Бога; вероятно, да? - Должно быть.

- Если бы у тебя не было веры, ты бы знал, - удивился Даниил.

- Ты пошёл в Глубинную церковь, чтобы в этом убедиться? - смутившись, я всмотрелся во тьму.

- Нет. Даже в Глубинной церкви, не все пригласили Беатрис в своё сердце. Ты должен сделать это так, как сказано в Писании: 'Подобно только рождённому дитя, голым и беспомощным'.

- Но я ведь был погружен?

- В металлической чаше, когда тебе было тридцать дней. Младенческое погружение - это жест со стороны родителей, утверждение собственных добрых намерений. Но этого не достаточно, чтобы спасти ребёнка.

Теперь я почувствовал себя крайне дезориентированным. Даниил пытался сказать мне, что все отношения нашей семьи с Богом были грубо неполноценными и даже фальшивыми.

- Помнишь, что Беатрис рассказала Своим последователям, когда она появилась в последний раз? - спросил Даниил - 'Пока вы не будете готовы погрузиться в Мою кровь, вы никогда не сможете заглянуть в лицо Моей Матери'. То есть они, связав друг с друга по рукам и ногам, спустили себя вниз со скал.

- И ты сделал это?

- Да.

- Когда?

- Почти год назад.

- А Ма с Па не ходили? - совсем запутался я.

- Нет! - засмеялся Даниил. - Это не открытая церемония. Некоторые мои друзья из молитвенной группы помогли, так как кто-нибудь должен быть на палубе, чтобы тащить тебя наверх. Потому что было бы самонадеянным ожидать от Беатрис разорвать твои узы и поднять тебя на поверхность, как Она сделала с Своими последователями. Но в воде - ты один на один с Богом.

Он слез с койки и присел на мою кровать.

- Готов ли ты отдать свою жизнь Беатрис, Мартин? - даже в темноте голос его звучал воодушевлено.

- Что, если я просто погружусь? - я засомневался. - И останусь внизу какое-то время? - много раз я прыгал ночью с лодки, поэтому не боялся оказаться под водой.

- Нет. Ты должен быть подвешен вниз. - Его тон дал понять, что не может быть никаких компромиссов по этому поводу. - Насколько ты можешь задержать дыхание?

- Двести тау, - это было преувеличением: двести было тем, к чему я стремился.

- Этого достаточно.

- Я помолюсь за тебя, - сказал Даниил, когда я промолчал.

Я поднялся с постели, и мы вместе опустились на колени. Даниил зашептал:

- Пожалуйста, Святая Беатрис, даруй моему брату Мартину мужество принять драгоценный дар Твоей крови.

Затем он начал молиться, быстро произнося грубые слова на непонятном языке, отличающиеся от все, что я слышал раньше. Слушая с опаской, я не был уверен в том, что хотел, чтобы Беатрис изменила мой разум, но при том боялся, что такое рвение может и в самом деле убедить Её.

- Что, если я не сделаю это? - спросил я.

- Тогда ты никогда не увидишь лик Господа.

Я знал, что это означало: одиночестве в объятиях Смерти, во тьме, навечно. Но даже если не понимать Писание буквально, то реальность, скрывающаяся за метафорой, может быть только хуже. Неописуемо хуже.

- Но ... как Ма и Па? - я очень о них беспокоился зная, что они бы не одобрили того, что предлагал Даниил.