Оккультные тайны криминальной России - страница 56

Простаки, однако, перевелись, а особо любопытствующих, бродящих мимо строящегося здания, обязательно окликают: «Берегись, чтобы они не взяли твоей тени!» Ведь снятая с чьей-нибудь тени мерка рассматривается как, собственно, сама тень. И зарыть её — значит зарыть жизнь или душу человека, который после этого должен, по поверью, в течение года умереть. Вот и появились охотники, ворующие тени и поставляющие их архитекторам. Обычай уже доброе тысячелетие «кормит» предприимчивых воров. Правда, сейчас заказы на тени редки, но и нет опасности, что за такое «воровство» не спалят вместе с домом. Впрочем, охотники за тенями совсем не звери. В совсем уж древние времена под первый камень закладывали не тень, а замуровывали живого человека.

Средневековые воры при закладке тайника с деньгами, при закапывании клада нередко тут же убивали подельщика или свидетеля и закапывали его вместе с деньгами и драгоценностями. Считалось, что разгневанный дух убитого посещает это место и охраняет его от врагов. Был в этом и весьма практический смысл: не всякий копатель, наткнувшись на живописно раскинувшийся скелет, станет дальше удовлетворять своё любопытство. Говорят, Стенька Разин — разбойник и злой чародей — много таких кладов оставил на Руси.

Нередко народная молва отождествляет колдуна и разбойника. Ведь издревле считали, что воры якшаются с нечистым, и, видно, не от излишней суеверности. Известны старинные воровские ритуалы, по сути явно ведовские, порой полные запредельной жути…

Колдуны знали: по особому магическому правилу человек может, используя кости мертвецов или вообще всего, тронутого дыханием смерти, сделать людей слепыми, глухими, немыми, как труп. Воры-взломщики во многих странах непременно использовали этот вид колдовства, без особого страха и почтения к умершим.

У южных славян взломщик иногда начинал ограбление с того, что подбрасывал над домом кость умершего, приговаривая с явным сарказмом: «Пусть эти люди проснутся не раньше, чем эта кость». Считалось, что после этого в доме все мертвецки засыпали, не препятствуя удачливому преступнику.

На острове Ява злодеи брали с могилы землю и рассыпали её вокруг дома, намеченного для ограбления. С тем же намерением индус насыпал у двери дома золу с погребального костра, а перуанские индейцы — прах истолчённых костей покойника. Встретить вора на погосте в те времена можно было чаще, чем ведьму. Впрочем, то были пустяки. Представьте хозяев злополучного дома, приглянувшегося взломщикам-русинам. Ночные тати, вынув из берцовой кости трупа мозг, заливали туда сало и молчаливыми призрачными тенями трижды обходили вокруг дома, освещая его мертвенно-белым светом, часто под сатанинское сопровождение заунывной флейты из ножной кости «жмурика». Потерять дар речи от такой процедуры мог и бесстрашный доселе вояка.

В Европе среди воров, помимо обычных отмычек, славилось отличное средство «успокоения» ретивых собственников — «славная рука»[1]. Славного в этой забальзамированной руке повешенного преступника было то, что в неё можно было, как в подсвечник, вставить зажжённую свечу, сделанную из жира того же почившего. Воры считали, и, видно, не без основания, что адская свечка подвергает в оцепенение всех, кто её видит. Для пущей острастки поджигали иссохшие пальцы «славной руки». Если один из пальцев не загорался, значит кто-то из домашних бодрствовал.

Изготовлялась «славная рука» особым образом: злодей должен был взять правую или левую руку повешенного на перекрёстке дорог преступника, завернуть её в лоскут савана и через него же выжать оставшуюся кровь. Потом рука сушилась две недели в глиняном горшке вместе с растолчённой в порошок корицей, селитрой, солью и длинным перцем. Затем в солнечный день колдун-преступник вытаскивал руку на досушку. При недостатке солнца доводил её «до кондиции» в печи, истопленной папоротником и травой железняком.

Для того чтобы свеча горела, к жиру повешенного добавлялся чистый воск и коровья трава. И всё это сопровождалось соответствующими приговорами да заклинаниями. Надо думать, что кроме всего прочего, такой ритуал имел и чисто психическое воздействие на вора — после всей той жути и мерзости, которые он преодолел в процессе ритуала, напрочь отбивается страх и брезгливость, да и убийство совершить такому человеку не столь уж великая проблема.