Окно с видом на площадь - страница 40

У меня сжалось сердце от жалости к нему. Я села в кресло возле кровати и спокойно заговорила о том Боге, в которого верила я. Боге всепрощающем и понимающем.

— Современные египтяне уже не верят в Озириса, — заметила я.

— Но ведь я видел Озириса, — настаивал Джереми. — Он еще там, в библиотеке дяди Брэндана, в белой короне с перьями. И я не боюсь его. Он красивый, и строгий, и мудрый. Если он захочет меня наказать, то будет прав.

Его слова расстроили меня. Лучше бы он не отождествлял голову в библиотеке дяди со сверхъестественной силой, и я попыталась отвлечь его от этой идеи.

— Возможно, все старые боги в конце концов слились в образ единого Бога, — сказала я. — Озирис — часть очень большого образа.

Он посмотрел на меня, и в его глазах мелькнуло что-то странно похожее на надежду. Но мне не хватало мудрости понять, что же такое я сказала или сделала, что помогло ему. Я уже хотела пожелать ему спокойной ночи и уйти, когда в дверях появилась мисс Гарт. Она увидела, что он сидит в кровати с книгой на коленях.

— Ты должен спать, — рявкнула она и выхватила книгу у него так быстро, что он не успел спрятать ее. Когда она увидела заглавие, лицо ее нахмурилось, выражая явное неодобрение.

— Что это за отвратительную ерунду ты читаешь? — спросила она, а затем взглянула на меня. — Мне кажется, это ваша книга, мисс Кинкейд?

Даже сейчас, успев только кивнуть, я не переставала удивляться, почему эта статная женщина, с прекрасной фигурой и великолепными темными волосами, всегда производит неприятное впечатление. Уже в который раз она заставляла меня чувствовать себя почти преступницей, которая может причинить Джереми только вред. Я предполагала, что в этом и была ее тайная цель: быть настолько неприятной, чтобы я покинула этот дом с чувством поражения, и тогда никто бы не посмел покушаться на ее столь ревностно охраняемые права. Не хотелось бы играть ей на руку. Я взяла у нее книгу и положила ее на столик возле кровати Джереми.

— Мистер Рейд поощряет наш интерес к Египту, — сказала я ей. — И Джереми в любое время может взять мою книгу, если ему это нравится.

Я взглянула на мальчика и увидела, что он следит за мной напряженно и с любопытством. Он проигнорировал мисс Гарт и обратился ко мне.

— Вы мне позволите когда-нибудь играть с вашей каруселью? — спросил он. — Селина только о ней и говорит. Она говорит, что вы не позволяете ей трогать ее.

— Возможно, я позволю тебе поиграть с ней когда-нибудь, — ответила я и улыбнулась ему.

Оказавшись снова в своей комнате, я почувствовала беспокойство и волнение. Слова Джереми о голове Озириса отозвались во мне уже знакомым ознобом. Меня пугало, что он связывал эту скульптуру со своей судьбой. А своими словами: «Мой отец сейчас тоже у Озириса», — он затронул что-то еще более глубокое и грозное.

Было уже поздно снова разжигать огонь в камине, и я быстро приготовилась лечь в постель. И все же после того, как я заплела волосы в косички и надела теплое ночное фланелевое платье с пуховым простеганным верхом и воротником, напоминавшее мне об усердных и терпеливых пальцах моей матери, я присела на край кровати, совершенно запутавшись в мыслях.

Очень обнадеживало, раздумывала я, что Джереми проявил интерес к книге о Египте и карусели. Вероятно, это можно будет использовать, чтобы развить его интерес в дальнейшем, даже если его понятия об Озирисе завели его на странную дорогу. Если только я смогу уговорить мистера Рейда рассказывать мальчику, как и раньше, о Египте и о работе там, то, может быть, его собственная заинтересованность в этом поможет преодолеть апатию Джереми.

Мысль о дяде Джереми дала моим размышлениям другое направление. Если Лесли Рейд все еще продолжала любить своего первого супруга, как сказал Эндрю, то кто же может поставить в вину Брэндану, что он ищет утешение в другом месте? Как он должен себя чувствовать, если его брат смог завоевать сердце Лесли, а он этого так и не добился? Начинала вырисовываться картина отношений между Брэнданом и его братом. Из двух братьев Дуайт был более одаренным, красивым, молодым и преуспевающим. Или, по крайней мере, так все говорили. По правде говоря, мне было трудно представить, что Брэндан может проиграть при сравнении с кем-либо из мужчин. И все же казалось, что Дуайт во всем стоял на пути своего старшего брата. Его обожал отец, которого Брэндан так преданно любил. Его политическая карьера была безоблачна, и к моменту смерти его яркая звезда еще только всходила. Он женился на красавице Лесли, которая любила его и поныне.