Окно с видом на площадь - страница 50

Церковный двор был покрыт глубоким снегом, и мы ухватились за руки, помогая друг другу пробраться к боковой калитке.

Мы не говорили с ней, пока не выбрались на тротуар и не направились к Пятой авеню. Миссис Рейд взглянула на меня с грустью.

— Я не хотела, чтобы меня узнали, — тихо объяснила она. — Если бы кто-нибудь увидел меня здесь, для меня это просто так не кончилось бы. Но я знала об этой проповеди и хотела услышать ее.

Она выглядела в это утро спокойной и печальной, не такой отстраненной и недоступной для общения, как раньше. Как и всегда, я созерцала ее красоту, удивляясь в душе, что женщина может быть такой красивой. Ее кожа и вблизи выглядела прекрасной. Ресницы, бросавшие тень на глаза, были густы и изгибались вверх, а брови, аккуратно подправленные, образовывали линию, которую можно было считать совершенством. Такой была женщина, на которой был женат Брэндан Рейд. Как же он мог смотреть на Сесили Мэнсфилд?

Я удивилась, когда Лесли заговорила со мной не как с полуслужанкой в ее доме, а как с женщиной, которой она могла бы доверять. Повелительная манера исчезла.

— Ничто не может помешать открытию дома-мемориала, — говорила она из-за муфты, которую прижимала к щеке. — Доброе дело, начатое моим мужем, должно продолжаться. Оно не должно пропасть даром.

— А есть опасность, что этому могут помещать? — спросила я, немного удивленная ее словами.

— Не должно быть! — воскликнула она. — Хотя с самого начала мой муж протестует против всего этого проекта.

Было очень странно, что Брэндан Рейд выступает против того, что делается для увековечивания памяти о его брате. И я тут же, совсем позабыв о тактичности, высказала это.

Миссис Рейд снова бросила на меня быстрый трагический взгляд:

— Брэндан всегда завидовал Дуайту. Со времени, когда они были детьми. Дуайт все делал лучше, а намерения Брэндана так и оставались бесплодны. Старший брат не простил младшему, что тот стал тем, кем старший не смог.

Мне казалось, что слово «бесплодны» не могло быть применено к Брэндану Рейду, но мне не подобало говорить что-либо в его защиту перед его женой. Я ничего не сказала, и почти Целый квартал мы шли в молчании. А когда она заговорила вдова, ее голос выдавал растерянность и печаль:

— Дуайт умер в январе, а мой отец — в марте. Всего через два месяца. И это время года, ближе к январю, всегда мне кажется несчастливым.

Она вызывала во мне некоторое раздражение. Я могла, конечно, сочувствовать ей в несчастьях, которые выпали на ее долю. Мне тоже пришлось узнать, что такое горе огромных потерь. Но мне казалось, что у нее была полная возможность стать счастливой снова.

— Многие из моей семьи покинули нас, — продолжала она. — Мой отец, Хобарт Рольф, построил на реке Гудзон дом, который очень нравился моей матери. Когда финансовый крах разорил отца, этот дом был все, что у него осталось. Здесь дом на Бликер-стрит был представлен нам во временное пользование одним из наших друзей. Теперь моя мать живет одна на Гудзоне. Возможно, я скоро навещу ее, если мне удастся уговорить мужа отвезти меня туда. Мне будет полезно выбраться из Нью-Йорка хотя бы ненадолго.

В ее голосе звучали жалобные нотки. Видно, пережитые несчастья занимали слишком большое место в ее одиноких раздумьях.

— Я уверена, что поездка по Гудзону доставит вам большое удовольствие, — бодро сказал я. Она вздохнула.

— Как хорошо иметь такое крепкое здоровье, как у вас, мисс Кинкейд. Вы, кажется, не представляете себе, что такое провести в постели хотя бы один день.

Я подавила в себе желание ответить, что слишком занята для того, чтобы уделять время болезням. Каждому в доме, я думаю, было ясно, что слабое здоровье Лесли Рейд было порождением ее фантазий. Доктора исправно снабжали ее всевозможными лекарствами, но всегда оказывалось, что это не приносило ей существенного облегчения.

— А что будет с детьми, пока вы будете в отъезде? — спросила я.

— Мы думаем взять Селину с собой, — ответила миссис Рейд. — Мисс Гарт останется с Джереми. Мальчик плохо переносит путешествия, и лучше не брать его с нами.

«Помимо этого, вы не переносите его», — подумала я с возмущением. Вероятно, она почувствовала мое неодобрение, ибо улыбнулась мне задумчиво.