Око за око - страница 3
– …Егоркин Евдоким, Евсеев Иван, Евсеев Никита, Евсеев Николай, Зиновьев Павел… – оглашал список приговоренных к смертной казни читавший, и с трижды прозвучавшей фамилией пропала последняя надежда Ярослава на то, что его семья останется в живых.
Волна неописуемой горечи, обиды на весь белый свет накатила на Ярослава, пока стрельцы закидывали петли на шеи его отца и братьев, и сквозь навернувшиеся на глаза слезы, которые уже не было никаких сил сдерживать, он почти не видел, как встрепенулись и вместе с последними вздохами навеки замерли тела его родных.
Ярослав, единственный из оставшихся в живых в семье Евсеевых, не стал дожидаться, когда снимут тела. В отчаянии расталкивая окружавших, осыпаемый с разных сторон всевозможной бранью, он изо всех сил начал выбираться из толпы.
Когда наконец для обессиленного Ярослава место казни осталось далеко позади, он привычной дорогой, которая из-за бывшей в самом разгаре казни теперь пустовала, направился к своему другу Дмитрию. Однако задолго до того, когда стала видна усадьба Ефимовых, Ярослав нос к носу столкнулся с Димкой, который стремительно вынырнул из-за поворота.
– Ярыш! И где тебя черти носят! – выплеснул на Евсеева свое возмущение Димка, однако, заметив еще не высохшие на его лице слезы, смягчился. Беря друга под руку, он уже более мягко продолжал:
– Я же тебя просил не ходить туда… И вообще, как ты только узнал?
– Так, – Ярослав прижал руку к сердцу и, опустив глаза, тихо добавил. – Их больше нет…
Дмитрий даже не нашелся, что на это ответить, и между друзьями повисло тягостное молчание.
– Ты что-то хотел мне сказать? – первым нарушил тишину Ярослав.
– Да, знаешь, а ведь пока ты был… – Димка замялся, – ну пока ты был там, тобой интересовались, так что благодари Бога, что никто не додумался искать тебя здесь.
– Кто обо мне спрашивал? – брови Ярослава удивленно поднялись.
– Люди Салтыкова.
– Глеба?
– Угу, – кивнул Димка. – Ты его знаешь?
– Я-то – нет, но зато его прекрасно знал мой отец, – усмехнулся Евсеев.
– Я зря переживал? – не понял тона Ярослава Дмитрий.
– Нет, не зря. Кажется, теперь переживать придется мне. Сколько я себя помню, у Глеба с моим отцом тяжба.
– Твой отец ее выиграл?
– Нет, – возразил Ярослав, – они, наверное, уже лет десять воду в ступе толкли. Все уже давно привыкли, что земли за Ровным так до сих пор остаются без хозяина.
– Хочешь сказать, что в землях этих особой надобности никому не было? Десять лет – немалый срок, уже давно кто-то должен был прибрать их к рукам.
– Напротив, потому и Глеб, и мой отец так до сих пор и не могли их поделить. Зато теперь-то уж точно у ровенцев появится хозяин, потому и искали меня люди Глеба.
Размышляя вслух, как будто говорил сам с собой, а не рассказывал другу, Ярослав продолжал, все более и более хмурясь с каждым словом:
– Если я останусь в живых, то рано или поздно вновь смогу затеять тяжбу. Со смертью же всех претендующих на земли с одной стороны, весь удел беспрепятственно отходит другой…
Лицо Евсеева перекосилось от внезапной догадки, и, с силой пнув подвернувшийся под ноги камень, Ярослав прошипел, словно ядовитый змей:
– Сволочь…
– Хочешь сказать, он воспользуется тем, что ты остался один?
– Ну и тупой же ты стал, Димка! – не выдержал Евсеев. – Это ж надо придумать – воспользуется! Да я голову могу на отсечение дать, что сегодняшняя казнь отца и братьев – Глебовых рук дело!
– Нет, все-таки как же он хитро придумал! – не унимался Ярослав. – Никому ведь никогда и в голову не придет обвинить Салтыкова в их смерти – приказ Годунова, и баста! Вот только одного Глеб не рассчитал: что меня в доме не будет. То-то он рвет и мечет нынче, – впервые за сегодняшний день улыбнулся Ярослав.
– Чему же ты радуешься? – глядя на улыбку друга, спросил Дмитрий. – Он ведь тебя теперь в покое не оставит.
«Нет, это я его в покое не оставлю», – подумал Евсеев, и все самое страшное, что только может скрываться в самых дальних уголках человеческой души, всколыхнулось в душе Ярослава. Однако, сумев пережить самое худшее, что только могло случиться, Евсееву не составило труда подавить злобу.