Окольные пути любви - страница 8

Сердце снова заколотилось, но не мелко, учащенно, а тяжело, с натугой, будто вырываясь из трясины. Лиза поднялась, сняла с книжной полки резную шкатулку из сандалового дерева, откинула крышку. Под старыми письмами, какими-то квитанциями и фотографиями затерялась пачка крепких сигарет. Там же лежала и старая бензиновая зажигалка. Она достала издающую слабый аромат темно-коричневую сигарету, крутанула колесико, прикурила и жадно затянулась.

Еще раз пробежалась глазами по строчкам.

Лиза сидела в гостиной, когда стукнула входная дверь. Быстрые шаги — значит, Кейт в хорошем настроении. Звонок сотового — невнятный ответ… смех…

Дверь отворилась, и в комнату заглянула Кейт.

— О, ты еще не спишь?

— Как видишь. — Лиза потерла глаза. — Мне надо с тобой поговорить. Ты прочитала письмо?

— Письмо? Какое письмо? — Кейт наморщила лоб. — А, то, что от мистера Кэлхауна получила? Ты его имеешь в виду?

— Да. Так прочитала?

— Еще нет. Не успела. Вернон так подгонял, что я едва успела душ принять да переодеться. И, знаешь, он сегодня понравился мне куда больше, чем в прошлый раз.

— Кто? Вернон?

— Какой еще Вернон! Бонд, конечно! Этот новый актер… как его… ну, ты знаешь, кого я имею в виду.

— Крейг? Дэниел Крейг?

— Точно! Так вот, в прошлом фильме он мне не понравился, уж больно холодный, никакой романтики. А сегодня присмотрелась получше и хочу сказать… — Кейт внезапно остановилась и виновато посмотрела на сестру. — Извини. Просто вечер сегодня такой… — Не найдя подходящего для адекватной передачи переполнявших ее эмоций прилагательного, она развела руками. — А еще Вернон… Все. Молчу. Так ты о чем?

— Ты прочитала мамино письмо?

— Еще нет, но сейчас прочитаю. Это важно?

Лиза молча кивнула.

— Прочитай и спускайся сюда через полчаса — ладно?

— Конечно.

— То есть ты ничего не знала? — в третий уже раз спросила Лиза.

Сестры сидели напротив друг дружки, разделенные резным столиком красного дерева с инкрустацией из зеленовато-голубого камня. Бутылка бренди опустела больше чем наполовину. За окном давно стемнело, июльский ветерок нежно трогал занавески, в саду постепенно умолкали птицы.

— Конечно, не знала. Мне такое даже в голову не приходило.

— И мама ни разу…

— Ни разу. Ни мама, ни папа. Неужели ты думаешь, что если бы я знала или хотя бы подозревала что-то, то ничего бы тебе не сказала?

— Не думаю. Пожалуй, проболталась бы.

Они кисло улыбнулись друг другу и развели глаза. Что-то изменилось, но ни та, ни другая еще не успели понять, что именно, и присматривались к перемене, как к неведомому зверьку, от которого не знаешь, чего ожидать.

— Будешь связываться с этим… — Кейт пощелкала пальцами, — который во Флориде…

— С Эваном Чалмерсом?

— Да.

— Пока не знаю. — Лиза задумчиво покрутила в руке стакан. — Я даже не понимаю, что с этим делать. И зачем мама написала это письмо? Почему не сказала раньше? Почему папа ничего не сказал? Ну оставили бы все, как было, и не пришлось бы голову ломать.

— Наверно, не могли. Наверно, посчитали, что ты должна это знать. Только вот почему не сказали раньше, это действительно странно. Обычно от приемных детей ничего такого не скрывают. Например, Дженкинсы, что живут в конце улицы, воспитывали Ханта как собственного сына до двенадцати лет, но потом все-таки рассказали.

Лиза покачала головой.

— Нет, ты упускаешь два момента.

— Каких же?

— Во-первых, меня воспитывали не как приемную, а как свою родную. Меня выдавали за нее. И, во-вторых, кроме папы и мамы, никто, кажется, ни о чем не догадывался, а это уже о многом говорит.

— Что ты имеешь в виду?

— Подумай сама. Ребенок не может появиться в одночасье, его надо выносить. Беременность не скроешь. Нельзя встать однажды утром и сообщить знакомым, что у тебя родилась дочь. Значит, либо мама уезжала куда-то по крайней мере на четыре — пять месяцев, либо притворялась беременной. Ну, например, носила под платьем подушку или что-то в этом роде. Другими словами, все это готовилось заранее.