Омут. Книга третья. Круговорот - страница 19

Благодаря мне, в этом конкурсе мы заняли второе место, а не шестое. Потом были еще какие-то испытания. А в самом конце забег для всех – сначала девочек, потом мальчиков, фактически индивидуальный. Вот тут я смогла по-настоящему оторваться. Мокрый, после ночного полива, асфальт идеально отталкивал мои кроссовки, так что я не бежала, а порхала. Хотя, быть может, мне помогал кто-то свыше? Кто знает, кто знает. Смешно, но я чувствовала себя прямо как из рекламы спортивной одежды. В любом случае, среди девочек с большим отрывом я прибежала первой, за мной была какая-та десятиклассница и так далее. Факт в том, что те мои одноклассницы, что участвовали, по большинству будто специально плелись в самом конце.

Как отдельная бегунья, я получила медаль первенства, а Артем стал лучшим среди парней. Но вот как команда, наш класс оказался на четвертом месте после суммирования всех баллов.

- Да уж, дружненький класс у нас, - одновременно грустно и злобно произнесла Арина, падая рядом со мной на трибунах.

Внутренне я была с ней абсолютно согласна, но, во-первых, мне было тяжеловато дышать, чтобы говорить, а во-вторых, Юльча так меня взбесила, что я едва ли держала себя в руках. Мне думается, стоит оставаться пацифистом при любых обстоятельствах. Ну, в крайнем случае, просто забыть о существовании человека и тогда перестанешь не только его видеть, но и слышать глупости, что извергает его рот.

С некоторое время я повалялась на скамьях, наслаждаясь проповедью Арины. В той реальности она казалась мне не то чтобы чужой, но малоинтересной, так точнее. Здесь же она показывала себя, как весьма дружелюбная и общительная особа. Вскоре к нам присоединились Артем и Антон, который не рвался покидать Аню. Кстати, последняя не принимала участия в общественном мероприятии, она, видите ли, простыла – в таком случае зачем вообще заявилась? Даже пню ясно, зачем – покрасоваться. Кукла нарядилась в свои лучшие одежды. У меня сложилось ощущение, что Юльча и Аня соревнуются во всем, даже в хамстве по отношению ко мне. Однако же всему свое время и на ее улице заиграет траурный марш, где во главе оркестра в качестве дирижера будет выступать моя собственная персона.

В сумке у Арины затаились бутерброды, которые как только их показали свету, были съедены. В основном ели парни и сама хозяйка, меня же переполняло ожидание вечера, чем я и была сыта. Просто не могла дождаться, когда уже мой некровный старший брат появится в моей комнате и мы куда-нибудь отправимся. Диапазон был настолько широк, что выбрать что-то конкретное было очень трудно. Но в какую-то долю секунды будто кто-то сверху или глубоко внутри меня подсказывал и называл точные дни, так что после такого взрыва «лампочки» в голове каждая минута казалась часом.

Разрываясь вся на мелкие кусочки, с неприсущей мне военной выправкой я сидела за своим столом в окружении света настольной лампы и ожидала молодого человека. Стрелка часов перевалила за девять, а Тима все еще не было. Куда же он пропал? Стоило мне это подумать, как возле окна появилась фигура.

- Привет, - таинственно молвил парень в тени.

- Ну наконец-то, - я взмахнула руками и кинулась обнимать новоприбывшего.

- Ты придумала, куда мы отправимся? – полусерьезно вопросил он.

- Ах, где же моя барабанная дробь? – трагически воскликнула я, - интересно, а можно как вариант, сперва побывать в одном дне, а потом вновь в нем только по прошествии нескольких десятков лет? – вопрос был нешуточным, даже заставил Тима задуматься.

- Смотря какой день, - уклончиво сказал он.

- Сначала день открытия Эйфелевой башни, а потом в день нынешний, - с готовностью пояснила я.

- А, понял, - игриво подмигнул и исчез.

Но не успела сосчитать и до трех, как Тим вернулся с аккуратно сложенной одеждой давно минувших дней. Как можно быстрее я сменила наряд, кстати, сам парень уже был переодет, и мы двинулись в путь, если так можно выразиться.

Знали ли Вы, что строилось сие творение рук человека чуть больше двух лет. Дата окончания постройки: 25 октября 1889 года, хотя по некоторым данным это свершилось раньше – 31 марта того же года. На удивление, день был не пасмурным, но прохладным. Немного из истории самого известного символа Франции, названного в честь своего конструктора Густава Эйфеля, хотя сама идея башни принадлежала не ему, а двум его сотрудникам – Морису Кёхлену и Эмилю Нугье, впрочем там много людей потрудилось.