Омут. Книга третья. Круговорот - страница 9
В первую субботу последнего учебного года у нас было только три урока и первым был английский язык. Когда я вошла в кабинет мало кто обратил на меня внимание, но в момент моего шествия к своему месту, Егор ухмыльнулся и сказал, обращаясь ко мне:
- Классно выглядишь, крошка, - при этом обнажил оскал поразительно белоснежных зубов.
В ответ я лишь строго стрельнула в него взглядом. Хотя сама про себя и улыбнулась. Все-таки это прозвучало как комплимент и каким бы вульгарным он не был, мне отчего-то стало приятно.
Большую часть урока я смотрела в окно, пытаясь мысленно уйти из класса. Поверьте, если б Вы услышали произношение учительницы, то моментально сбежали бы. Это была каторга для моих неприученных к мукам ушей. Елена Аркадьевна – так звали мисс, что не зная языка учила ему других – так издевалась над своим предметом, что в Англии, ее бы давно отправили на костер, как ведьму – она рыжеволосая, либо на гильотину – во имя чести и чистоты языка и его носителей. Я уже даже начала представлять как бы горели ее волосы, превратившись в змей, как шикарно они б шипели на ласки пламени, но тут она – сия фурия – задала мне вопрос.
- Что? Прошу прощения, могли бы Вы повторить, - по-английски попросила я, - пожалуйста?
- Знаете, - по-русски промолвила она, сверяясь со списком класса, что был на обрывке листа А4, который пускали в самом начале занятия, - Эльвира Гримлина, - вновь обратила свой взор орлиных глаз на меня, - я не приветствую, когда ученики ничего не делают на моих уроках…
Я невольно фыркнула, так как именно «ничего не деланием» занимался класс от самого звонка.
- Вас что-то не устраивает? – она мгновенно отреагировала на мое фырканье.
- Нет, что Вы, все, - упрямо говорила только на английском языке, в конце концов мы на каком уроке находимся, господа?
- Печально ставить первую «двойку» на первом же уроке, - сладостно проворковала она, а Юльча издала самодовольный смешок.
- Прошу прощения? – без перехода на родной язык, я была поражена до мозга мизинцев обеих ног, даже если там вовсе и нет мозга.
- Что тут не понятного? Будьте добры свой дневник, - женщина протянула руку.
- За что? – вежливо потребовала я.
- За неуважение, - ехидно ответила Елена Аркадьевна.
- Ха-ха, - я аж закашлялась, не подумайте, что это смех, - простите, за неуважение к чему?
- Не к чему, а к кому, - Юльча презрительно смотрела на меня, слегка привстав с своего места, могла бы и не утруждаться с таким-то ростом.
- Спасибо, Юля, - учительница поблагодарила ее.
- Юлька – пять, садитесь пожалуйста, - с усмешкой прокомментировал Егор, обращаясь к жирафихе.
- Я все еще жду дневник, - преподавательница выжидающе сверлила меня взглядом.
- Но я так и не поняла причину отрицательной оценки, - настаивала я.
- Зато я поняла… - она было двинулась в моем направлении.
- Но простите, что мне говорить на суде, как аргументировать ваше поведение? – окружающие, с плохим либо совсем никаким знанием языка, шокировано уставились на меня и Елену Аркадьевну, которая сама, как противоположность вечному двигателю, с трудом и замедлением переводила мои слова.
- Так, значит, дневника я так и не получу, - утвердительно произнесла она.
- А должны? – сама не знаю, какой баран меня укусил.
- Задержитесь после звонка, - холодно, почти брызгая слюной, процедила женщина, кстати, относительно молодая.
- Зачем? – мой вопрос был отправлен ей в спину.
- У директора узнаете, - слегка повернув назад голову, ответила учительница.
Черт. Когда бабуля узнает, убьет меня на месте. Я же почти круглая отличница. Просто мельком заглянула в ксерокопию личного дела и была приятно удивлена – в оценках за годы обучения одни «пятерки».
Перед встречей с директрисой, я не очень волновалась, так как в моей жизни уже бывали времена, когда приходилось слушать нотации, крики и тому подобные неприятности. Потому в кабинете директора я держалась спокойно, отчасти даже надменно, ведь я знала на чьей стороне правда. В отличие от Елены Аркадьевны, я спокойно изложила свою точку зрения и подчеркнула тот факт, что урок был английского языка, но лично я услышала крайне малое количество слов на изучаемом языке. Все задания преподаватель объясняла по-русски, и даже когда выражала свои претензии, также не утруждалась говорением на иностранном языке. Но больше всего директрису убедил тот аргумент, что я новенькая и пока не привыкла к новой школе. И что с того, что я вежливо – подчеркнула это слово – попросила повторить вопрос. В конце концов так вышло, что я сидела на последней парте и мне не совсем хорошо было слышно. В любом случае, как бы Елена Аркадьевна не кривлялась, директриса без обиняков отпустила меня. Все-таки приятно осознавать, что справедливость пока не съедена коммерцией и блатом.