Омут памяти - страница 32

Крупный помещик Столыпин не разделял взглядов большинства помещиков, особенно мелкопоместных, с протянутой рукой шлявшихся по всем казенным присутствиям, выклянчивая дотации. Точь-в-точь как нынешние колхозно-совхозные вожаки, непревзойденные мастера траты дотационных денег на все, кроме дела. Лично я не устану утверждать, что, пока крестьянин не получит землю в личную собственность, Россия будет нищенствовать и клянчить подаяние у Запада.

Столыпин считал, что аграрная реформа должна стать рычагом подъема всего хозяйства страны. Для этого необходимо было разобщинить деревню, деколлективизировать ее, оперсоналить, начать переселение крестьян на хутора и отдать в частную собственность надельную землю (отруба). Снабдить крестьян сельхозорудиями, дать возможность получать посильный кредит.

Столыпин писал в отчете царю, что 1904 году «дал печальное доказательство какого-то коренного неустройства в крестьянской жизни». Обратите внимание на удивительно точное определение: коренное неустройство. Оно вполне подходит и к России всего XX века. По мнению Столыпина, главной причиной этого «неустройства» является засилье общинного землевладения.

Единоличная крестьянская собственность, по мнению Столыпина, не только приведет к подъему сельского хозяйства. Она послужит «залогом порядка, так как мелкий собственник представляет из себя ту ячейку, на которой покоится устойчивый порядок в государстве». Эту спасительную истину начисто выветрила советская власть. Ни Горбачев, ни Ельцин не смогли понять, что именно с этого самого массового предпринимательства и надо было начинать рыночные реформы. Горбачев понимал эту проблему, но боялся подступиться к ней. Ельцин не боялся, но так и не понял ее судьбоносное значение. Впрочем, подсказать им было, пожалуй, и некому: один окружил себя большевистскими занудами, другой — теннисными «мыслителями». А помощи попросить, интеллектуальной помощи гордыня не позволяла.

Столыпин говорил также, что «преобразованное по воле монарха отечество должно превратиться в государство правовое, так как, пока писаный закон не определит обязанностей и не оградит отдельных русских подданных, права эти и обязанности будут находиться в зависимости от толкования и воли отдельных лиц, то есть не будут прочно установлены».

С набросками этой программы Столыпин и был в июле 1906 года назначен председателем Совета министров. В полном виде правительственную программу премьер изложил в своем первом выступлении во II Думе 6 марта 1907 года. Он говорил депутатам:

Еще раз обратим внимание читателя на слово «перестройка» в этих столыпинских рассуждениях. Помещичья Россия и тогда не пошла за реформатором Столыпиным, и в 1985 году большевистская номенклатура уперлась рогами в землю — лишь бы не поддаться перестроечным нововведениям.

В России, по Столыпину, при выработке законопроектов надо думать прежде всего о том, чтобы они не отозвались губительным образом на благе страны. Все законодательные предположения должны быть подчинены единой идее, каковой является создание тех «материальных норм», в которые должны воплотиться новые правоотношения, вытекающие из реформ.

Программная речь Столыпина, выдержанная во властном, резком тоне, явно Провоцировала левых депутатов на ответные заявления в том же духе. Так и произошло.

И вновь основным пунктом расхождений стал аграрный вопрос. Левое и либеральное думское крыло требовали отчуждения помещичьих земель в той или иной форме. Правительство упрямилось. Выступая в Думе 10 мая 1907 года, Столыпин отверг и радикальный проект трудовиков, и компромиссный вариант кадетов, так как считал, что оба проекта ведут к «социальной революции». Перераспределение земель он допускал лишь путем скупки государством продаваемых помещиками земель и перепродажи их крестьянам.