Он, она и патроны - страница 13

– Сайдулла? – Абу Каббар, сглотнув, переглянулся с товарищами. – Удивили, Сайдулла… Вы же остались в Сирии, когда мы уезжали…

Что-то шевельнулось у бархатной портьеры в плохо освещенном углу. Обозначился еще один персонаж в приличном европейском костюме. Заместитель Сайдуллы Гази Хабир тоже сменил внешность, стал похож на преуспевающего турка, которых в Западной Германии чуть меньше, чем в Турции.

– Ты удивлен, Абу Каббар? – вкрадчиво заговорил Сайдулла. – Открою тебе секрет – есть такое сложное техническое приспособление под названием «самолет». А еще придумали регулярные рейсы – из того же Эр-Рияда, например, или Стамбула… В чем повинен перед западной демократией скромный итальянский бизнесмен Серджио Антонелли, ведущий на юге Германии свое маленькое дело, связанное с продажей чистящих средств? И его деловой партнер господин Омар Тунджай – прошу любить и жаловать! Отныне просьба обращаться к нам только по этим именам. – Он пристально посмотрел на людей, собрать которых в Европе оказалось не такой уж простой задачей. – И да пребудет с нами Аллах, братья, пусть Он ведет нас своей мудрой рукой, освещает нам наш тернистый путь…

– Аллах велик… – пробормотал, сделав смиренное лицо, Карим Талеб. – А мы – его ничтожные рабы, да смилостивится Он над нами… Можно спросить, Сай… Прошу прощения, синьор Антонелли? Что произошло в лагере для беженцев? Зачем нас туда привезли, почему погиб Али?

– Все в порядке, братья, так требовала ситуация, – монотонно заговорил Сайдулла, хотя вряд ли эта размеренная бархатная речь могла кого-то убаюкать. – Али Рашид – грязная свинья, работал на русскую разведку – это достоверно установлено. Его супруга работала вместе с ним. Собаке собачья смерть, как говорится… – Он, как бы невзначай, покосился на потолок. – Мы не знаем, как он вышел на нашу группу, но можно сказать с уверенностью: все время, что он находился среди нас, у него не было возможности отправить сообщение. Его руководство не знало, в какую группу он внедрился. Поблагодарим Аллаха, что эта опасность уже миновала… Смерть в лагере для беженцев – перестраховка. Его убил алчный соотечественник, перед которым Али «светил» деньгами и дорогими вещами. Греческая полиция полностью поддерживает эту версию, и мы ей крайне благодарны. Русские могут думать что угодно – след нашей группы они уже потеряли.

– Мы поняли, синьор Антонелли, – покладисто кивнул Абу Каббар. – Можно узнать, где мы находимся?

– Альцбург, южная Германия, земля Баден-Вюртемберг. Недалеко французская граница. Это все, что вам надо знать. Старайтесь не проявлять любопытства. Горничных не донимать – они все равно ничего не скажут. А вам избыточная любознательность может навредить. Здесь наша штаб-квартира, братья. Сюда вас будут привозить и отсюда увозить. Здесь вы будете отдыхать после работы, планировать операции, здесь вы будете жить со своими семьями… в свободное от командировок время. Надеюсь, все понимают, что ваши семьи при любом раскладе останутся здесь, и если у кого-то вдруг возникнет недостойная мысль… Прошу прощения, – изобразил он сочувствующую мину, – я знаю, что у вас никогда не возникнут подобные мысли… однако должен предупредить. Завтра вас сфотографируют, и послезавтра получите документы граждан Германии. Документы будут качественные, но просьба не забывать, что это фальшивка. Что вы скажете про Мансура Хамиля?

Вопрос был неожиданным, мужчины переглянулись.

– Сопливый мальчишка, хозяин, – пожал плечами Абу Каббар. – Сдаст нас со всеми потрохами, если его хорошенько припугнут. Не воин.

– Даже под страхом казни его жены? – ехидно усмехнулся Сайдулла.

– Он очень любит свою птичку-невеличку, – подхватил Карим Талеб. – Да, он пуглив, нерешителен, духовно слаб, и все же он любит свою девчонку больше жизни.

– А еще он гениальный компьютерщик, – напомнил Сайдулла. – И из любого кафе, сидя там с планшетом, может отключить защиту хоть атомной электростанции, не говоря уж про обыкновенную.

– Пойдет ли на дело этот чертов гуманист, узнав о количестве предполагаемых жертв? – задумался Фарук. – Конечно, пойдет, никуда не денется, зная, что мы убьем его Виам…