Он приходит по пятницам - страница 24

. Они могут оказаться по-своему любопытными, но литературой здесь и не пахнет. Ясно, что граница, которая отделяет разумное использование как бы «излишних», но придающих убедительность повествованию, деталей и подробностей от разрушающего общую художественную конструкцию «очеловечивания» героев, очень зыбка, подвижна и ее не удается провести на основании каких-то формальных критериев – это вопрос авторского чутья и литературного вкуса. Как бы ни был уверен пишущий в своей правоте, никто не может ему гарантировать, что в своих собственных сочинениях он нигде не переходил той границы, что лежит между безупречным детективом и водянистым бесформенным опусом неясной жанровой принадлежности. На такой результат автор может лишь надеяться, и тем не менее, у него нет сомнений в том, что прописанный выше рецепт обладает безусловной ценностью – только следование ему дает шанс на успех.

А потому скажем кратко, что, появившись в институте во второй половине дня в понедельник – именно тогда она поделилась с Ниной своей поразительной новостью, – вахтер чувствовала себя уже гораздо спокойнее. Милиция ее не тревожила, и ни комендант – ее непосредственная начальница, – ни кто-либо еще из начальства ничего ей не говорили и ни о чем не расспрашивали. И в бухгалтерии с ней разговаривали как обычно – в институте, похоже, никому не было известно о том происшествии, в которое она оказалась впутанной, или же руководство не придавало ему большого значения. Ее опасения, что жуткая история еще не закончилась и может иметь неприятные для нее последствия, были, по-видимому, чрезмерными, если не вовсе надуманными. На деле всё было тихо, буднично, и ничто не предвещало продолжения кошмаров. Дневных смен на этой неделе у Анны Леонидовны не было, и она не появлялась в институте до следующего суточного дежурства в пятницу, так что даже о фуроре, вызванном в НИИКИЭМСе ее сообщением о найденном трупе, она узнала лишь гораздо позже – когда любые переживания по этому поводу уже утратили для нее всю свою актуальность.

То обстоятельство, что наша героиня оказывается в данной главе за сценой, и мы не знаем, чем она в это время занималась и какие мысли и чувства посещали ее за этот период, вовсе не говорит о том, что на этих страницах она исчезает из числа персонажей текущего повествования. Совсем наоборот. Можно сказать, что упомянутая выше работа милиции, реагирующей на сообщение об убийстве неизвестного лица, была, в значительной мере, связана именно с ее персоной и касалась выяснения некоторых обстоятельств ее личной жизни.

Отдохнув после суточного дежурства и выйдя в понедельник на службу, лейтенант, приезжавший ночью в НИИКИЭМС, первым делом отправился с докладом к своему непосредственному начальнику.

В своем изложении событий Миша сыпал именами, званиями и должностями тех, кто по той или иной причине появлялся в его рассказе, – он всё это знал в деталях и мог чуть ли не по дням и часам расписать ход проводившихся следственных мероприятий. Но я-то большую часть этой информации не запомнил – канву могу воспроизвести, но подробности из памяти исчезли – всё-таки больше десяти лет прошло с тех пор. А что еще важнее, я крайне плохо ориентируюсь во всей этой милицейской механике, в ее статике и динамике: кто кому подчиняется, как называются те или иные подразделения городского управления МВД, занимавшиеся описываемым делом, в чем состоит их повседневная работа, как они взаимодействуют между собой – всего этого я не знаю. А если и есть у меня какие-то обрывки сведений об этой специфической области, почерпнутые, главным образом, из тех же книжек про условного майора Пронина и его коллег и из сериала «Следствие ведут знатоки», то я никак не могу положиться на верность своих представлений о работе милиции. Посему, чувствуя свою слабость в этих вопросах, я по мере возможности стараюсь избегать излишней конкретности в описаниях этой стороны дела, чтобы не попасть впросак и не уподобляться Ляпис-Трубецкому с его стремительным домкратом.

Ведомый этим похвальным, с моей точки зрения, стремлением (