Она и кошки - страница 20

Она домывала лестницу. Уж в третий раз проходилась щеткой по ступенькам, чтобы смыть порошок, поскольку хозяйка, которую в своих разговорах с кошками она теперь величала не иначе, как «нацистка», ей только что выговорила: «Вы вечно оставляете мыло, ступеньки такие скользкие, а это опасно для всех». От такого обвинения Тоска взмокла пуще, чем от работы. Неожиданно она увидела перед собой журналиста в льняном костюме, с кейсом и сумкой через плечо. Соблюдая диету, он похудел, а лицо помолодело от загара. Они улыбнулись друг другу и поздоровались.

— Я уезжаю в Рим, машину оставлю в аэропорту, надо провернуть кое-какие дела, и вечером надеюсь вернуться к концерту. Кстати, не хотите пойти с нами? У меня лишний пригласительный билет. Скажите Тони. Вы можете поехать вдвоем. Если я опоздаю, то приеду на второе отделение.

Тоска зарделась от удовольствия и смущенно поблагодарила. Надо же, какой милый человек! Конечно же, он вспомнил, как она прошлым летом у них в гостях рассказывала о своей страсти к театру и музыке, об их любительской сцене на проспекте Гарибальди и тому подобном.

Она собрала щетки и тряпки и выглянула в сад: как радуются цветы и деревья утреннему солнцу! На рассвете она щедро их полила и теперь была уверена, что они улыбаются ей. Поппа приподняла голову, посмотрела на нее и мяукнула. Малыш, слава богу, уткнулся в материнские соски.

— Поняла, сейчас принесу, погоди. И хорошо, что ты наконец вспомнила о материнском долге.

Встреча с журналистом взбодрила ее, и потому по лестнице она поднялась почти без одышки. На пороге ее поджидали Пусси и Бисси, двое подросших котят Поппы, которые теперь все чаще заходили домой. Третья — кошечка Фифи — была более свободолюбивой и не показывалась целыми днями.

— Ну что, усвоили? Молока-то вам от матери больше не полагается! — улыбнулась Тоска, заметив их, но тут же встревожилась.

У Пусси на голове, гораздо более пушистой, чем у брата, отчетливо виднелся красный шрам; из глубокой раны на передней лапе сочилась кровь, и он ее зализывал.

Тоска взяла его на руки и вошла в квартиру. Следом бесшумно, не переставая тереться о ее ноги, проскользнул Бисси. По легкому покалыванию жестковатой шерстки Тоска поняла, что котенок чем-то очень взволнован. Что же такое у них произошло?! Если Пусси подрали до крови, а брат его вот так ласкается, значит, вместе попали в какую-нибудь переделку, и Бисси на свой манер рассказывает об этом, привлекая внимание и к себе. Если бы он удрал, бросив брата в беде, то они бы вместе не пришли. Она ласково успокоила его и поставила перед ними приготовленную еду.

Не иначе это наглец Мустафа, осмеливавшийся прежде задирать Миммо. Теперь, когда местные жители, вымещавшие свою неприязнь даже на животных, избавились от единственного, кто мог задать ему трепку, Мустафа снова стал хозяйничать в городке и, возможно, решил отомстить сыновьям за оскорбления, нанесенные отцом. Она уже несколько раз видела, как он крутился в переулке, но как-то не обратила внимания. Теперь же до нее дошло, что тот хриплый гортанный звук, который то и дело будил ее по ночам, был воинственный клич Мустафы. Этот негодяй вызывал их на поединок. И Пусси, более задиристый и смелый из двоих, скорее всего, принял вызов.

— А Поппы, стало быть, там не было! — вслух рассуждала она.

К Поппе ни одно животное не осмеливалось приблизиться. Кошка и так уж была огромной от тяжелых набухших сосков, а завидев потенциального врага, становилась вдвое больше. Каждая ее шерстинка, казалось, метала молнии, усы прятались в этой вздыбившейся шерсти; кошка грозно шипела, оскаливала клыки и выпускала хищные когти. И только когда улетучивался даже запах противника, втягивала их, распрямляла усы, успокаивалась, но при этом всегда была начеку.

Тоска стала спиртом обрабатывать Пусси раны; котенок жалобно замяукал, но не вырвался, не убежал: ее любимец мог бы гордиться таким потомством. В качестве награды она положила ему под окном в столовой, рядом с большой вазой вербены, мягкую удобную подушку, на которой часто спал его отец.

Братец примостился рядышком. Немного спустя, проходя мимо, Тоска отметила, что они нашли достойный уважения компромисс: обе головы лежат на подушке, а тела почти параллельно растянулись на полу.