Она моя… - страница 11
Он гладил лошадь любовно, нежно, собственнически.
– Знаешь, хорошая наездница – всегда замечательная любовница и успешная женщина, получающая от мира все, что захочет. И не только потому, что ее таз натренирован. Она понимает логику этого мира. Когда ты можешь объездить строптивую кобылу, ты начинаешь понимать мужчин, подстраиваться под их логику и в конечном счете выигрывать. Покориться, но не прогнуться, принять неизбежное, но сделать это грациозно, чтобы тобой восхитились все – и тот, кто тебя покорил, и те, кто это видели.
– Так женщина – наездница или кобыла?
Васель усмехнулся,
–Каждая сама вправе сделать выбор. Сама решает, где ей быть. Взвалить на себя все тяготы мира, как ломовая лошадь, или бежать галопом сверху на ком – то. А ты, Влада, любишь быть сверху или под кем – то? – он бросил на нее острый, обжигающий взгляд.
Она прокашлялась, – мне кажется, этот разговор неуместен. Я вообще пока плохо понимаю, что здесь делаю. Мы договаривались о другом. Смогу я взять это чертово интервью или нет? – нервы начинали сдавать. В этих обтягивающих штанах, рядом с сопящей лошадью и его коварством она чувствовала себя в западне.
– Мы ни о чем пока не договаривались, девочка, – отрезал он, – я сказал, что мы поговорим. О многом поговорим, но, конечно, не под запись.
На секунду она испугалась, что он выгонит ее, и на этом все закончится, абсолютно все…
– Сейчас я дам тебе урок верховой езды. А потом попьем кофе и обстоятельно поговорим, я держу свое слово, – смягчился и взял себя в руки Васель.
Влада хотела было выдохнуть, но не могла – перспектива залезть на лошадь ее пугала. Дальше все было только хуже. Он мастерски подсадил ее, задержав руку на бедре.
– Раздвинь ноги и устройся так, как тебе удобно. Ты должна почувствовать лошадь, стать с ней единым целым. Расслабься, нет не руки расслабляй, расслабься внутренне. Так, осанка, держи осанку, – он провел по ее спине, спустился на бедра. – а теперь бежим по кругу, я держу лошадь…
Через полчаса Влада худо – бедно управлялась сама, немного отступил и страх.
Они теперь скакали рысцой рядом друг с другом, рассматривая открывающийся пейзаж. Эта местность была достаточно зелена для Сирии благодаря близости воды – здесь брала свои истоки река Барада.
– Ну как тебе? – спросил он с энтузиазмом.
– Мне понравилось, Васель. Ты действительно прекрасный учитель, – Влада ответила искренне. За этот час с небольшим она, казалось, полностью избавилась от страха перед лошадьми. По крайней мере, сейчас она чувствовала себя очень органично.
Они повернули обратно и достаточно быстро добрались до того самого стеклянного здания, где Васель ждал Владу по приезду.
– Ну а теперь пойдем и поговорим.
Глава 6
Зашли в одну из комнат, оказавшуюся кабинетом. Интересно, сколько у него кабинетов, – пронеслось в голове у Влады. Стройная субтильная девушка, бесшумная, словно призрак, занесла им два арабских кофе и так же незаметно удалилась. Как только она закрыла за собой дверь, Васель начал.
– Перейдем к делу, Влада. Скажу честно, меня мало интересует общение с журналистами и твой профессиональный успех при всей моей симпатии к тебе как к личности.
Кровь прилила к лицу девушки. Неужели все так прозаично провалится в пропасть?
– Но как ты могла заметить, я трачу на тебя свое время, что делаю крайне редко при отсутствии очевидной выгоды для себя. Думаю, ты не маленькая девочка и даже при всем недостатке опыта, причина тебе понятна.
Влада молчала. Казалось, мозг застыл в тревожном ожидании.
– Просто я хочу тебя, Влада, – тихо и вкрадчиво произнес он. Впервые без улыбки за этот вечер, – с того дня, как увидел.
Он явно ждал ее реакции.
– Я говорю с тобой прямо, потому что это естественно, –тихо и отчетливо продолжал он, после чего в комнате снова повисло молчание, но Влада так и не стала его нарушать. – Зачем обертки? Я не люблю целлофан. Надо говорить о сущности. А сущность тут очевидна. Я хочу тебя, Влада. И как мне подсказывает мой опыт, а поверь мне, он немаленький, ты тоже меня хочешь. Не так ли? Боишься, но хочешь… – Последняя фраза была явно сказана так, чтобы все – таки вытащить из играющей в молчанку девушки хоть слово.