Она назначает жертву - страница 21

– Это уже кое-что, – пожевав губами, констатировал следователь. – Сколько жителей в Старооскольске? Что говорит нам об этом бессмертная организация, именуемая статистическим управлением, Гасилов?

– Сорок три тысячи. – Тот подумал и добавил: – Это по данным переписи десятого года. Сейчас, наверное, сорок четыре.

– Произведем небольшие подсчеты, руководствуясь другой статистикой. – Лисин вооружился «Паркером», стал черкать на чужом календаре цифры, и по лицу его было видно, что он издевался над собой и остальными членами его бригады. – Людей с карими глазами на планете – треть. Столько же с зелеными и серыми. Таким образом, всего за один день присутствия в Старооскольске мы выяснили, что двадцать девять тысяч триста тридцать четыре жителя города можно смело исключать из числа подозреваемых. А вы считаете дело безнадежным!..

– Кто такое говорил? – оскорбился Юштин.

Сидельников, уже давно привыкший к поведению следователя, снисходительно промолчал.

– Да, – согласился Гасилов. – Работа проделана немалая. Остается пустяк – задержать четырнадцать тысяч шестьсот шестьдесят шесть человек, после чего отпустить четырнадцать тысяч шестьсот шестьдесят пять непричастных к преступлению.

В начале десятого утра, если быть более точным, в девять часов и семь минут в кабинет зашел Юштин. Лисин как раз заканчивал разговор со Смагиным и машинально засек время. Он поступал так уже почти двадцать лет.

– Иван Дмитриевич!.. – Сотрудник МУРа сел рядом с шефом. – Я уж не знаю, заинтересует ли вас это сообщение, но вы просили докладывать обо всем, что может показаться странным. Кажется, это ерунда, однако я вас ставлю в известность о ней.

– Много, Юштин.

– Чего много?

– Слов. Ненужных, путающих мысли и тебе, и мне. Что принес?

Юштин подтолкнул к следователю лист, посмотрел в папку, раздумывая, стоит ли выложить на стол еще какую-нибудь ерунду, но решил ограничиться тем, что уже читал Лисин.

Сообщение из Восточного РОВД Старооскольска было кратким, но трогательным. Видимо, именно стиль изложения совершенно нелепого происшествия и заинтересовал Юштина, к которому попадали все сведения о том, что происходило в городе. Данные из книг учета преступлений и сообщений граждан стекались в кабинет капитанов МУРа посредством факсов. Гул аппарата стихал лишь на короткие промежутки времени. Он раздражал не только следственный аппарат прокуратуры города, но и самого Лисина.

«02.05 час. Восточный округ. Литвинское кладбище. Патруль 227 ППС, объезжая территорию, обнаружил у одной из могил мужчину примерно сорока лет. Мужчина сидел, но, заметив сотрудников полиции, вскочил и стал бежать. Патрулем были предприняты усилия для задержания странного мужчины, но в ходе преследования ст. с-т Колесов В. М. упал в свежевырытую могилу и подвернул голень. Для оказания помощи ст-на Горелов вынужден был прекратить преследование.

Начальник Восточного РОВД м-р полиции Фишер».

– Это что за чушь? – оторопел Лисин. – Мужчина сидел, мужчина вскочил, мужчина побежал. А ст. с-т. Колесов и ст-на Горелов не объяснили, что они делали на территории кладбища в третьем часу ночи?

– Я уточнял, – краснея, словно это он посылал факс, проговорил Юштин. – Через кладбище проходит круглосуточный маршрут движения автопатруля. Несколько лет назад фашиствующие молодчики разломали еврейские захоронения, и начальник ГУВД отдал личный приказ на охрану кладбища.

– А как его фамилия? Начальника городского УВД?

– Крайслер.

– Крайслер?!

Юштин сверился с записной книжкой.

– Виноват, Крайссман.

– Я понял. Национальная инициатива.

– Вы не правы, – возразил капитан МУРа. – Крайссмана зовут Генрихом Карловичем.

– Понятно. Значит, у нас на всех серьезных полицейских постах истинные арийцы. Крайссман, Фишер. Позвони в Западный РОВД, узнай. Там, наверное, Гроссман.

– Вы снова не правы. Фишера зовут, наоборот, Моисеем Самуэлевичем. А в Западном РОВД за начальника Бугров.

Лисин набрал в легкие воздуха, вчитался в текст, шумно выдохнул и заявил:

– Сидел, получается, у могилы. А зачем ему это надо, а, Юштин?

– Ну, мало ли. – Капитан повел взглядом вдоль стены, увешанной портретами президента. – Может, скорбел или пьяным возвращался домой да заплутал. Устал, сел на лавочку и загрустил.