Она велит, я повинуюсь - страница 7

Торговец наклонился к тетрарху Кефалю Бренду, поднял руку и жестом указал на мяч, который как раз перелетел линию Белой Лилии.

С тыльной стороны его руки свисало украшение, почти полностью идентичное замеченному Ее-Дыхание-Объемлет на кисти игрока среднего корта из команды сестры Окончательное-Правосудие. Ее-Дыхание-Объемлет проследил взглядом свободно болтавшиеся цепочки на верхнем предплечье. Нахмурился. Это что же, торговец одаривал игроков Белой Лилии?

— Голубая Лилия обязана выиграть следующий розыгрыш, — сказал торговцу Кефаль Бренд, отвечая на вопрос, которого Ее-Дыхание-Объемлет не слышал, увлекшись созерцанием украшений купца. — Если же выиграет это очко Белая Лилия, то счет обнулится, и игра начнется снова.

— Каждый раз? Даже если так будет продолжаться?

— Был матч, — заметил аббат, — много веков назад. Он длился два месяца шесть дней.

— Надеюсь, эта игра не затянется так надолго! — воскликнул купец. — Я люблю спорт, но надо же меру знать.

Было ясно, что коммерсант не имеет никакого понятия о правилах игры. И он тут явно подлизывается к тетрарху, так что, если взялся одаривать игроков, то ему было бы логично выбрать кого-нибудь из команды Голубой Лилии. Так откуда же у игрока среднего корта Белой Лилии такое украшение?

Ее-Дыхание-Объемлет припомнились слова соседа: Он с тех пор, как прибыл, тетрарха просто осыпает драгоценностями и иномирскими деликатесами.

Торговец вполне мог бы подарить такое украшение и самому Кефалю Бренду.

— Неважно, сколько продлится игра, — заявил аббат. — Все, что мы делаем, свершается волею Той-Кто-Явилась-Из-Лилии.

Но, постиг Ее-Дыхание-Объемлет, Кефаля Бренда совсем не заботит воля Той-Кто-Явилась-Из-Лилии. Сестра Окончательное-Правосудие — да и сам Ее-Дыхание-Объемлет, если уж на то пошло, — не более чем потенциальное препятствие на пути Кефаля Бренда к свершению его желаний. Ее-Дыхание-Объемлет, видимо, под защитой аббата. А кто же защитит сестру Окончательное-Правосудие, если ее собственный игрок среднего корта получил взятку за провал матча?

— Я в туалет, — промямлил Ее-Дыхание-Объемлет, встал, с извинениями протолкался через толпу послушников и спустился по лестнице в холодный тихий портик, где его встретили взгляды Сотни.

У двери, ведущей на половину корта Белой Лилии, стоял монах. Наверху шумели зрители да изредка перекрывало удары мяча о стены ворчание игроков.

— Чего тебе, брат? — спросил монах Белой Лилии.

— Я должен поговорить с сестрой.

— Уходи.

— Вы не понимаете. Я должен с ней поговорить.

Розыгрыш завершился фолом: Ее-Дыхание-Объемлет услышал сигнал. Монах Белой Лилии со вздохом отступил на шаг и сделал знак. Мгновением позже Ее-Дыхание-Объемлет услышал сигнал к перерыву, и к двери подошла Окончательное-Правосудие-Свершится.

Ее-Дыхание-Объемлет привык взирать на почти обнаженную Она-Велит-Я-Повинуюсь, но то ведь просто статуя. Сестра Окончательное-Правосудие же была настоящая. Женщина. Руки и ноги мускулистые, в полосах грязи от нырков за мячом. Ее-Дыхание-Объемлет быстро перевел взгляд на ее лицо, ибо, глядя в упор на ее голые груди, почувствовал беспокойство. Но это чувство не оставляло его: оно проступало в запахе ее пота, в ее непоколебимо прочном присутствии. Она молчала. Стояла и смотрела на него без всякого выражения.

Она его пугала.

Он сглотнул слюну.

— Тут торговец-иносистемник, — произнес он, стараясь, чтобы голос не дрожал, и чувствуя некоторую нереальность происходящего. — Он приносит тетрарху дары. Ему нужны контракты.

Он снова остановился сглотнуть слюну.

— У него этот странный браслет, или что-то похожее. Захватывает всю руку и поднимается по кисти, и...

С таким же успехом он мог бы не говорить вообще. Выражение ее лица не менялось, она ничем не выдавала реакции на его присутствие.

— И ваш игрок со среднего корта перед игрой носил такое же украшение. Только оно было другого цвета. Я никогда раньше ничего похожего не видел.

Она не спросила, что он имеет в виду и уверен ли, и соображает ли, что делает. Она лишь развернулась и, не сказав ни слова, пошла обратно на корт.

Ее-Дыхание-Объемлет повернулся и как можно спокойнее пошел прочь, углубившись в Сотню, но на Она-Велит-Я-Повинуюсь в этот раз смотреть не стал. Он смежил веки, сделал три глубоких вдоха, пожалел, что здесь так много цветов, открыл глаза и поднялся по лестнице на трибуну монахов Голубой Лилии. Когда он садился на свое место, Семь-Сверкающих-Истин выполнил подачу, и Окончательное-Правосудие бы вернула ее — но игрок среднего корта, бежавший за мячом, споткнулся и упал на нее, а мяч полетел дальше, прямо к цели. Игрок заднего корта в последний момент отбил его, но прямо на трибуны.