Они придут из ниоткуда - страница 13

— Да хватит обо мне, я-то не Воин, — Митос уже пожалел о своей любознательности.

— У тебя определённо есть какие-то тайны, и прячешься ты лучше, чем большинство Бессмертных, — сказал Магнус.

Митос промолчал. Магнус ещё какое-то время рассматривал его, потом поставил бокал на столик, а сам наклонился вперёд, положив руки себе на колени.

— Давай заключим сделку? Ты расскажешь мне всё о себе, а я расскажу то, что знаю про Аримана и тысячелетнюю борьбу.

— Зачем?

— Мне любопытно, — Магнус улыбнулся, на этот раз широко и открыто, пригладил чёлку — и показался вдруг совсем юным и восторженным.

Впрочем, с его внешностью это было несложно: у него была гладкая кожа, тонкие аккуратные черты лица. Широкие мазки подводки вокруг тёмно-карих глаз впечатление совсем не портили, наоборот, добавляли экзотического шарма. Но Митос и сам умел, при необходимости, располагать к себе, создавая впечатление юности и неопытности, так что эти приёмы были ему хорошо знакомы.

— В каких отношениях маги и Бессмертные в вашем мире? — спросил он.

— В отношениях? — Магнус удивленно приподнял брови. — Это как захочешь.

— Я не о том. Ты… Сколько тебе лет?

— Уже совершеннолетний, а что?

Маг откровенно издевался, но Митос не собирался отступать и продолжал направлять разговор в нужное ему русло.

— Ну, тебе не нужна, к примеру, моя голова? Моя сила? Маги не могут…

— А, вот ты о чём. Нет, маги не Бессмертные, и от вашей силы подпитываться мы не можем. В своё время маги провели много экспериментов…

— Вот как?

— Не лично я. Сейчас эксперименты над Бессмертными уже запрещены.

— Рад это слышать.

— В любом случае тебе нечего бояться, я хоть и люблю эксперименты, но совсем другого толка, — Магнус многозначительно посмотрел на Митоса, но, не дождавшись реакции, вздохнул и продолжил уже серьёзнее: — Что ж, вкратце расскажу тебе про устройство Сумеречного мира. Мы — маги, действительно похожи на Бессмертных, но не во всём. Мы тоже способны жить вечно, но нам не нужно умирать для инициации, наше старение останавливается само по себе. Маги — порождения людей и демонов. А признанные борцы с демонами — это у нас нефилимы, сумеречные охотники с кровью ангела в жилах. Но нефилимы — смертные. Ещё есть оборотни и вампиры. Они почти не отличаются от тех, которые есть в ваших сказках и мифах. Есть фейри, гибриды ангелов и демонов, они живут в своем особом измерении. Те ещё засранцы. Они не могут лгать, но именно поэтому выработали в себе неимоверное коварство. И да, у нас тут существуют демоны. Ваш Ариман — это, конечно, проблема, но он не единственный высший демон, с которым нам приходилось сталкиваться. У Аримана особый статус, это связано с одним очень давним договором, который мы пока не смогли обойти. Этот демон выбил себе право сражаться раз в тысячу лет с одним из Бессмертных, и если выиграет, получит в своё распоряжение тысячи людей. Мы не можем вмешаться, пока он сражается с Бессмертным, и вынуждены просто ждать. Но до этого времени всё обходилось малой кровью. Бессмертный побеждал, а демон уходил на следующую тысячу лет. Но если он выиграет, то нам, конечно, придётся с ним сражаться.

— Ваша «малая кровь» означает смерть людей! — воскликнул Митос.

Он должен был это сказать, но, впрочем, не рассчитывал встретить понимание или сочувствие.

— Ты говоришь про тех, кто и без того смертен? — не разочаровал его маг. — Нам не следует слишком привязываться к смертным. Наверняка ты это и сам понимаешь.

Что ж, Митос понимал. Слишком болезненный был опыт.

— Если ты знаешь, что происходит, то знаешь и про Ричи, — сказал он. — Ричи Райан — Бессмертный, друг и ученик Дункана Маклауда. Погиб от его руки.

— Да… Мои соболезнования. Ему было всего двадцать два? А он мог бы жить вечно. Вот это действительно потеря.

Магнус выглядел невозмутимым, и Митос не стал упрекать его. В конце концов, он и сам не всегда с пиететом относился к гибели других людей, будь они смертными или Бессмертными. А Ричи — его боль и сожаление. Его — и Дункана. Дункан молил о смерти, когда понял, что сделал…

— Люди без сверхспособностей не могут увидеть большую часть сумеречной жизни. Обычных людей мы зовём «примитивными», — продолжил свой рассказ Магнус.