Они пришли ко мне… - страница 15

— Что-то не похоже, чтобы ты мучался, — сказала она с подозрением.

— Нет, конечно, сейчас мы не ссоримся!

Она вздохнула, так тяжело, что мне стало ее жалко.

— Послушай, — сказал я, — ты меня прости, но я тебя не понимаю. Ну я тупой, да, но уж какой есть. Я чувствую себя виноватым перед тобой.

— Ты не должен, ты психолог, — заклеймила она меня.

Я промолчал. Что тут скажешь?

— Ты можешь снять меня с креста? — спросила она замогильным голосом.

— Не могу, — сказал я вредным голосом.

— Попробуй, пожалуйста, — жалобно так.

— Послушай, миленькая, — сказал я решительно, — шла бы ты домой. Я бы тебе даже деньги вернул, хотя это не в моих правилах. В любом случае ни за какие деньги я не готов быть использованным вслепую и тянуть кота за хвост. Начинаю, понимаешь ли, мучиться, а я этого не люблю.

Она зависла с каким-то странным выражением на лице. Я решительно ничего не понимал.

— А я люблю, — сказала она минут через 10, я уже почти заснул и забыл, о чем шла речь.

Потом я вспомнил, но все равно спросил:

— Кого любишь?

— Мучиться люблю, — сказала она.

— А… — я пожал плечами, — так мучайся на здоровье.

Она смотрела на меня во все глаза. Ну до чего странная!

— Давай я тебе справку напишу «разрешаю мучиться в свое удовольствие 40 ближайших лет». Поставлю печать Института Ройтмана, подпись и сегодняшнюю дату. Могу с логотипом сверху. Настоящая будет бумага, вот увидишь. Ты ее повесишь на стенку и будет тебе счастье.

— Напиши, — сказала она серьезно.

И я написал, а вы что думали? Отличная получилась бумага! И последующей работой с этой клиенткой я очень доволен, даже горд. Мучаться она, правда, не перестала, но, по-моему, имела полное право: ее муж оказался не менее скандальным, чем моя жена.

Он понял, что боится. Ему было трудно поверить в свой страх, этому 45-летнему мужчине, который ходил на медведя, прыгал с вышки, участвовал в разборках, а недавно поставил на кон все свое состояние. И выиграл.

А теперь он боялся. Так сильно, что даже вычитал в интернете термин «паническая атака».

— Саша, я болен? — спросил он.

— Наверняка, — на всякий случай подтвердил я.

— Чем?!

— Чем? — ответил я эхом.

Он долго молчал.

— Я боюсь темноты, — медленно начал он. — Боюсь тишины. Боюсь водителя, который мне «подрезает». Боюсь, что мой сын упадет с горки. Боюсь, что меня разлюбит жена. Или что я ее разлюблю..

— А вот это уже интереснее. Про жену, я имею в виду.

— Почему? Ты думаешь, меня нельзя любить?!

— …такого? — в тон ему отозвался я.

— Да. Такого.

— Думаю, нельзя.

— Почему ты так думаешь?!

— А за что тебя любить?

Я бросал гайки наугад. Сказать по правде, мне было не совсем понятно, ни чего он боится, ни за чем он пришел.

— Я боюсь.. — он съежился на стуле, — … что не за что.

— Ага, — я кивнул.

— Что «ага»? Ну что «ага»?! Что ты мне вторишь, как попугай?! Ты сам как думаешь?

— Я не думаю, — сказал я меланхолично, — мне нечем.

Он сжал кулаки. Я почувствовал себя медведем.

— Короче, ты можешь сказать, чем я болен? Поставить мне диагноз?

— Не могу, — честно сказал я.

— Тогда чего ты можешь, черт возьми?!

Я задумался. Я часто об этом задумываюсь: чего я могу. О том, чего не могу — точно знаю, а вот наоборот..

— Знаешь, — сказал я, — на самом деле я могу много. Но мне нужен заказ. Или запрос по-нашему. Это самая важная штука, если хочешь знать. Есть запрос — я могу практически все. А без запроса.. я как выключенный двигатель.

— Так включись!

— Так вставь ключ в зажигание!

Помолчали. Теперь выключенным двигателем выглядел он.

— Я хочу перестать бояться, — он опять говорил медленно.

— Не вопрос, — сказал я, — перестань.

— Издеваешься?..

— Если честно, да, я просто бросаю гайки. Пока нет запроса — это все, что мне остается.

— Какие гайки? — спросил он, и я напомнил ему про сталкера в Зоне.

— Ага.. спасибо, это то, что мне нужно. Я действительно чувствую себя в Зоне: я боюсь ужасно, но чего — понять не могу. Помоги мне.

— А вот и запрос, — сказал я, — что ж, такая задача мне по силам: помочь тебе понять. За результат отвечать не могу, но работать на это — да. Давай проверим. Меня ты боишься?