Онколига [СИ] - страница 20

— Нннн…. Не ззаааоооо!

— Опять замычал!

— Яяяя нееаааууу ааак!

— Не можешь?

— Неее…

— Заставим! Иначе от болей сдохешь… Да ты не дрефь, это не ширяют, закапаешь и все… Или что подсесть боишься что ли?

— Нууу а-а…

— Эх, дурья ты башка…, вот мусор и есть мусор…, а опиаты, которые ты так жаждешь получить, думаешь не тоже самое?

— Хм… угу… понял…

— Ну вот другое дело… Ща позвоню, чтобы привезли…

— Не, не, неее…

— Ну тогда мучайся…

— Я домой…

— Да уж подзадержался ты у меня, гость любезный… Что ж с тобой делать, и ведь не бросишь!..

— Куда ты сейчас?

У меня последний раз остался — курс закончить нужно, так что в диспансер…

Ваня вызвал такси, оплатил его, сунул в карман, совсем обессилившего Хлыста несколько тысяч рублей, и бумажку со своим номером телефона, предварительно взяв его. На том и распрощались.

Сил совершенно не было, что показалось странным — раньше он быстро восстанавливался после «красной» химиотерапии, а сейчас никак: «наверное, этот дермодемом вымотал меня совершенно! Бедолага, месяца два — три осталось! Плоскоклеточный и шанса не дает! Мужик то хороший, честный, ну как с ним так обошлись?!». Веки стали закрывать, но телефонный звонок заставил, пересилив себя, добраться до телефона:

— Ааало…

— Иван Семенович?

— Положим…

— Не узнал?

— Тьфу ты, привет, док! Ты прям во время…

— Сучилось чего? Как ты?

— Да вчерась «красную» сделал, сегодня совсем слабый, будто всю ночь били…

— Семеныч, а облучали до этого, как я прописал?

— Угу…

— Че еще принимал?

— Все аптеку сожрал, заедая красной икрой…

— Да что вы эту икру то ложками…, это у тебя первая процедура, или уже весь курс закончил?

— Честно больше не лезут эти красные шарики… Ты о таблетках? Да все, блин не лезет! Ты уж вернулся или еще на даче?

— Да… На даче… Так с мамой был…

— Ну с мамой так с мамой — святое дело… Че мне делать то, что-то после вчерашнего поплохело, думал через день делать «химию»…

— Ты же не в первый раз — это нормально… Давай каждый день процедурь… Гемоглобин то как был?

— Да надо бы — только начал курс то… Да пойдет выше среднего… Ты прав конечно!

— Могу подъехать, мне все равно в ту сторону…

— Что ты зачистил, у тебя-то все путем?

— Да у кого теперь все путем-то?

— Вот так вот лет сорок назад, когда я тебя у старшеклассников то отбивал, и не думал, что в такой ж. порез попадем…

— Через сколько будешь там?

— Дай часик… Как бы мне ждать не пришлось у двери…

— Ты чего на бесплатную?

— Дааа…, что-то…, дернул меня… — тебя ж не было!

— Да ты сам всех и все знаешь… Экзотики захотелось? Надышался поди?

— Да у меня ж нюха после контузии в Афгане, так и не появилось. Ладно, давай, жду тебя…

— Ну ты… обнял!

— Привет, сестричка!

— Здравствуйте, Иван Семенович, вы снова на «красную»? Странно вас здесь видеть, неужели приглянулся кто?

— Красотуля, тебя бы я давно заграбастал, да выгляжу пока не очень… Да и Илья запрет поставил…

— Дааа, он у нас только к пациентам добр…

— А где же он?

— А где самая большая очередь, там и он…

— Ааа… точно — забыл… И где ж у вас самая, самая?…

— Сейчас узнаю… — После первого сеанса «химии» в диспансере Иван и, правда, был не в восторге. Он привык к другому отношению, к лучшему комфорту, да и пациенты здесь были обычные люди, хотя эта мерзость, которую по имени стараются не называть болящие, равняет всех, почти, как сам переход в мир иной.

Сталин обернулся на внезапный шум у процедурной палаты, где вчера столкнулся с Хлыстом. Неприятное предчувствие кольнуло под «ложечкой»: «Андрюха же тоже сюда поехал!» — из двери показался еле стоящий на ногах мужик, держащий с руках систему с болтающей на ней капельницей, по цвету лица, полуоткрытому рту, как бывает у обезвоженных долгой лихорадкой больных, полуприкрытых глаз и повисшей на груди голове, было видно, что ему нужна помощь, но вместо просьбы помочь ему, он требовал ее для другого.

Иван, еще не накопил сил, распластанным валялся на диване, принимая на свое тело атаку за атакой мурашек, от одной только мысли, что после очередного сеанса ему будет еще хуже, чем сейчас, но не отпускающая мысль о своем новом-старом знакомом, оказалась сильнее. Он попытался встать из глубокого седалища, с трудом, наклоняясь телом вперед так, чтобы центр тяжести заставил его перевалиться и оторвать задницу, но где-то на полове пути повалился на бок. Вовремя подоспела знакомая медсестренка, ушедшая узнавать о местонахождении врача: