Опаленная юность - страница 23
Все же на редких КПП[1] водители послушно подчинялись регулировщицам движения — какой-нибудь курносой девчушке в пилотке. Никто не нарушал порядка: время военное, простым штрафом не отделаешься.
Машины весело неслись по дороге, обгоняя тяжелые зеленые грузовики, нагруженные боеприпасами, продовольствием, снаряжением.
Девушки пели. Знакомая всему миру, звучала песня о великой столице:
Простые, задушевные слова приобретали теперь новый смысл, и сама песня звучала по-новому, она больше походила на военный марш.
По обе стороны шоссе тянулись широкие колхозные поля, желтела неубранная рожь, никли к земле тяжелые колосья пшеницы, зеленела сочная ботва картофеля. Проплывали рощи, перелески, мелькали потемневшие от дождя одноэтажные домики с резными наличниками и веселыми деревянными петушками на флюгерах и воротах. Синели неглубокие реки и пруды, отражая безоблачную высь.
У моста колонна остановилась. Шофер схватил брезентовое ведро и побежал к озеру.
— Разомнитесь, девчата, мотор перегрелся.
Девушки соскочили на землю.
На шоссе показались санитарные машины. Дойдя до грузовиков, они тоже остановились.
— Девочки, смотрите, раненых везут!
Девчата окружили машину с красным крестом на борту.
Обросшие, бледные от потери крови, раненые производили тяжелое впечатление.
— Сверни-ка, дочка, покурить, руки не владеют. — Бородатый младший командир с загипсованной грудью и тяжелыми куклами спеленатых рук слабо улыбнулся.
Надя неловко свернула толстенную самокрутку:
— Послюните, пожалуйста!
— Ты уж сама, доченька, я не побрезгаю.
— Он даже рад будет, — прошелестел лежащий навзничь моряк с громадным гипсовым сапогом на раздробленной ноге.
— Молчи, черт дохлый! Не смущай! — шутливо накинулись на моряка соседи.
Покраснев, как пион, Надя вставила самокрутку в потрескавшиеся губы сержанта и зажгла спичку.
Рядом молчаливо лежал красноармеец с красным от жара лицом. Нина намочила платок и положила на лоб красноармейцу.
— Спасибо, сестрица, — проговорил боец, не открывая глаз.
— Ну, как там на фронте? — спросила Лара.
— Прет немец, туды его в душу… вы уж простите, — девчата!
Раненые помрачнели.
— Авиация долбает — головы не поднять.
— Мы ему тоже даем жизни, будь здоров, не кашляй! — подмигнул моряк.
— Воздух! — отчаянно закричали издалека. — Рассредотачивайтесь!
Из-за леса вынырнула шестерка «Мессершмиттов». Пулеметные очереди рубанули по машинам. Надя скатилась в кювет, многие девушки побежали к лесу.
— Ложись! — прокричал начальник колонны. — Не бегать!
Лара осталась у машины с ранеными.
Беспомощные красноармейцы смотрели в небо.
Две санитарные машины укрылись в лесу.
— Водитель! Где водитель? — Лара бросилась к кабине.
Кабина была пуста.
Рванув дверцу, Лара вскочила в кабину, нажала эбонитовую кнопку. Перекрывая стрекотание пулеметов, надрывно загудел сигнал.
— Ты что делаешь? — вынырнул откуда-то перепуганный шофер. — Спасайся! Убьет!
— Гони машину в лес, подлец, понимаешь?!
— Что ты? Убьют! Тикай отсюда, командирша!
Лара кинулась к кузову. Моряк протянул ей пистолет:
— Стреляй эту дешевку с одной пули!
Схватив тяжелую рубчатую рукоятку, Лариса, замирая от страха, ткнула стволом в трясущегося водителя:
— Садись за руль!
Опасливо косясь на закопченное дуло, шофер вцепился в баранку.
Машина помчалась к лесу. Лара юркнула в кювет.
Неожиданно крупнокалиберные пули перестали щелкать по асфальту. Из-за облака выскочили два юрких краснозвездных самолета. В воздухе закипел бой. Со страшной скоростью самолеты гонялись друг за другом.
Девушки, прикрыв глаза от солнца, следили за ожесточенной схваткой. Один «Мессершмитт» задымил и вспыхнул, как факел, остальные обратились в бегство. Падающей звездой пронесся по небу подбитый стервятник, оставляя за собой багрово-черный шлейф дыма и огня. Из-за леса послышался глухой взрыв.
— Ура! — закричали девушки. — Сбили, сбили!
Низко над шоссе пронесся советский истребитель и, спланировав, сел невдалеке от автоколонны.
— Наш!
Не обращая внимания на призыв начальника колонны, девушки бросились к самолету. Возле него стоял летчик в унтах и кожаном шлеме. Он был еще весь в азарте боя и, не обращая внимания на бегущих к нему со всех сторон людей, с руганью грозил кулаком небу, где одиноко кружил его товарищ.