Опаленный, том 2 - страница 18

— Я расскажу об этом попозже, наедине, — разделявшие с нами трапезу за одним столом вздохнули в унисон. Явно тоже были не прочь послушать, откуда я такой взялся — ставящий на место парней в форме да сидящий практически в обнимку с японской красавицей. Обойдутся. Не хочу, чтобы такие вещи обо мне узнавали слишком рано. Когда-нибудь, если вдруг мы начнём проигрывать наплывающим ордам демонов, я обязан буду встать и сказать, что победить демонов более чем реально. Но сейчас об этом достаточно знать лишь самой верхушке. Не отчаются они — значит, и простые солдаты тоже будут уверены в скорой победе.

— Хорошо. Наверное, Ако и Юко тоже будут рады послушать. Да и все остальные тоже, — кивнул ей, чтобы не говорить с набитым ртом. Хорошая идея. Мне не придётся, как попугаю, рассказывать одно и то же десять раз, что уже здорово.

— Иван Ронин! Ронин здесь? — повернулся к дверям в столовую во второй раз. В проходе стоял коротко стриженый мужчина в тёмном костюме, обводивший взглядом помещение.

Оставалось только недовольно вздохнуть. Хоть на этот раз доесть успел. Запихнув последнюю ложку в рот, я поднялся с места и направился к искавшему меня. Тот выглядел весьма встревоженным, но явно испытал облегчение оттого, что сумел меня разыскать.

— Вот он я. Чего хотите?

— Вас искала Екатерина Николаевна. Просила подойти в кабинет графа, — о, вот как. Может, меня собираются ввести в курс дела? Или отчитать за то, что ушёл из комнаты, не оповестив никого?

Хана, что уже подошла к нам, спросила:

— Не говорила, зачем?

— Нет, просто искала вас, — мужчина пожал плечами, кивнув в мою сторону. Ну, есть только один способ выяснить, что нужно дочери графа — узнать у неё самому.

— Понял, подойду через пару минут, — посыльный, слегка поклонившись Фудзиваре, скрылся за дверью.

Взяв сестру за руку, я отправился к Булычевой. Ей, конечно, может не понравится то, что я шатаюсь по особняку в сопровождении другой девушки, но… какое мне, собственно, дело? Раньше бы я разнервничался, места бы не находил себе от того, что обо мне подумают, старался бы избегать каких-то неловких ситуаций. Но сейчас — точно нет. Всё, что не относится прямо к тому, чтобы загнать выползших из своей пропитанной запахом серы и вечногорящей норы демонов, должно подождать.

Пока мы шли, японка спросила:

— Можешь вкратце рассказать о своих делах там, в Аду?

В глазах девушки горело нетерпеливое любопытство. Если сильно просит, то так уж и быть. Всё равно её кимоно не позволяет нам идти достаточно быстро, можно скоротать время за рассказом.

— Ладно. Только совсем кратко, и ты никому об этом не должна рассказывать. Подробности знают только княжна, четыре графа да Катя, — при упоминании дочки Булычева Хана немножко нахмурилась, но, подавив коротенькую вспышку недовольства, согласилась:

— От меня никто ничего не узнает.

— Хм, с чего бы начать… В общем, жил я себе, жил, пока не помер, — сестра тут же закашлялась. Хорошенькое начало. Впрочем, я никому и никогда не говорил ещё о своей прошлой жизни. Даже то, что у меня остались воспоминания о Преисподней — и то вызывало некоторый скепсис у слушателя. Однако, причина была совершенно в другом.

— Так ты тогда не шутил? А я тебе не поверила… — что-что?.. Ох, точно же! На том вечере в честь победителей чемпионата я и правда рассказал ей своё настоящее прошлое. Но если тогда ей мои слова показались слишком невероятными, то теперь, в новых обстоятельствах, у неё просто не было иного выбора, кроме как поверить мне

— Да-да. Впрочем, жил я не очень хорошо, и за это попал в Ад. И то, что было там первое время, тебе знать необязательно. Но спустя некоторое время у меня там появился товарищ. Вместе с ним мы устроили восстание грешных душ. Оно определённо продолжается и сейчас. Мы назвали его Войной Воли. Нам удалось отбить несколько Кругов Ада, но потом моя душа оказалась в этом вот теле. Ничего не зная о себе, кроме прошлой жизни. И лишь после Храма Призыва я начал вспоминать, что я вообще был в Аду. Вот так вот, если уж говорить совсем кратко.

Хана молчала. Сперва — внимательно слушая рассказ, затем — переваривая услышанное. Заглядывание в её душу никаких результатов не давало. Слишком уж много всего было намешано в голове девушки. И жалость, и страх, и откровенное сомнение в том, что я ей рассказал. Но спустя минуту, уже у самых дверей к кабинету графа Булычева, сестра приподнялась и погладила меня по волосам.