Опасная любовь - страница 44

— К кому?

— Да я к Радику, — совсем оробела Наташа. — К Назимову…

Парень внимательно посмотрел на нее, ироническая усмешка мелькнула в его глазах… Или это показалось? Он попросил у Наташи паспорт, убедился, что перед ним действительно Наталья Николаевна Колесникова, и сказал, возвращая документ:

— Второй этаж, налево по коридору, третья дверь, на ней написано. — И посторонился, пропуская Наташу.

Увидев ее, Радик поспешно выбрался из-за стола, улыбаясь, пожал ей руку, потом, видимо, вспомнив о правилах хорошего тона, позволил себе смачно облобызать Наташе тыльную сторону ладони. После чего пододвинул к столу глубокое кресло, пригласил сесть и вернулся на свое место.

Он выглядел смешным и неуклюжим в дорогом костюме, белой рубашке и при галстуке, с жестами Человека, который где-то видел, как ведут себя большие боссы, но сам привык совсем к другой жестикуляции, совсем к иным словам. И теперь скрепя сердце вынужден был менять свои привычки.

Тысячи радикоподобных всех мыслимых и немыслимых национальностей уже чувствовали себя хозяевами в Москве, ездили в шикарных лимузинах, не задумываясь платили те же суммы, что и простые москвичи, но — в долларах, однако не торопились облачаться в костюмы и стягивать шеи галстуками, предпочитая, чтобы костюмы и галстуки склонялись перед их кожаными куртками и пляжными рубахами. Но время идет, и вот уже обстоятельства диктуют приказ: надеть костюмы! Повязать галстуки! Научиться разговаривать без мата, пить не стаканами, а из рюмок, закусывать, поддев грибочек вилкой, и не чавкать! Улыбаться, даже когда тебе хреново, и целовать дамам ручки. И они подчинялись, понимая, что обстоятельства не шутят, управлять огромной страной и своенравным народом в кожаной куртке и пляжной рубахе не получится. Ради этого стоит пожертвовать привычками.

Труба звала новых комиссаров к неслыханным доселе вершинам — легальной, реальной власти в стране. Похоже, в России никогда не прекратятся революции.

— Ты красивая, Наташа, — сразу же перешел к делу Радик, вытаращив свои и без того выпученные глаза. — Очень красивая женщина. До сих пор переживаю, зачем так плохо сделать хотел? Надо было на колени встать перед тобой, цветы под ноги бросать — розы, тюльпаны, гладиолусы, — ходи по цветам!

— Что было, то было, — сказала Наташа, настороженно глядя на Радика. Кресло под нею было такое мягкое, прямо засасывало, сразу и не вскочишь в случае чего. — Давай о деле поговорим.

— О деле, конечно, о деле! Только сперва я хотел сказать тебе, Наташа, не надо обижаться на меня. Я мужчина, я увидел красивую женщину, я хочу ее, понимаешь? Нет, я не буду набрасываться — думать буду. Но твой муж, Петр Яковлевич, сказал — пусть будет, как ты хочешь, я уйду. Я никогда бы так не сказал, я бы стал драться за тебя, сам бы сдох, но такого не сказал бы. А он говорит — не возражаю. Раз так, я подумал, что он совсем тебя не уважает, совсем плохой считает. Тогда почему я должен тебя уважать, думать — хорошая? Как я ошибся, слушай, как ошибся! До сих пор простить себе не могу.

Наташа почувствовала себя уверенней, слушая запоздалые сожаления.

— Но ты не думай, — сказала она. — Ничего такого между нами никогда не будет, понял? У меня есть муж, и вообще, лучше сразу скажи, это действительно серьезная работа или ты задумал что-то нехорошее?

— Какой нехорошее! Клянусь, Наташа, ничего такого не хочу делать. Я же тебе сразу сказал — ты как сестра. Разве сестру обижают, пристают к ней? Сама подумай.

— Ну хорошо, а теперь объясни подробнее все, что ты мне говорил по телефону. Условия работы, мои права и обязанности, какой штат, кто будет набирать, где магазин, когда выходить на работу, в общем — все. И тогда я скажу тебе точно, возьмусь за это дело или нет.

— Почему не возьмешься? Уже сказала, что согласна. Я приказ подготовил. Трудовую книжку принесла? Все запишем, как полагается, договор оформим, ты его прочитаешь и подпишешь, у нас все по правилам. Слушай, столько мороки с этими бумагами!

— Принесла трудовую. Но еще не решила, буду работать директором или нет. Все-таки у меня абсолютно никакого опыта… Да и странно это: сразу директор. Подумают, что-то здесь не так.