Опасное задание. Конец атамана - страница 26

Махмут вытащил из переметных сум чапан, легкие ичиги, не торопясь, переоделся и, запрятав подальше наган, зашагал к аулу.

У крайнего к речушке строения он остановился. У ворот на кошме спал Аманжол. Рядом разметались четверо малышей: две девочки и два мальчика.

«Откуда четверо? У него же двое было?» — удивился Махмут.

Почувствовав на себе взгляд, Аманжол шевельнул вразлет бровями, открыл глаза и вскочил.

— Маке! — обрадовался он и горячо обнял брата. — Амансызба, Маке. Я тебя ждал ночью. На кошме спать лег.

— Аман, озун аманба? Бала-шага аманба?[1]

— Бариде аман[2],— Аманжол, накинув чапан, повел Махмута в дом.

В проходной, предназначенной для гостей комнатке было темновато. На кошме, устилавшей пол, расстелем старенький, но чисто выстиранный дастархан. На нем баурсаки, чашка топленого масла, кусочки курта и топленый узбекский сахар. Аманжол полил Махмуту на руки из медного кумгана и, сев с ним рядом, сказал:

— Я все сделал, как ваш человек велел. Порлетку купил. Ой-бой, какая хорошая порлетка. Самому губернатору ездить можно.

— А коней?

— Есть кони. Подобрали, как у губернатора.

— А подставных тоже достал?

— В каждом дворе по две штуки стоят. Ждать вас будут. Как только прибежите к аулу, мы их вам заседлаем. На свежих-то быстро уйдете от белых.

— Я думаю, не отомстили бы они вам за это.

— Весь аул в один голос скажет, что их силой отняли, а своих, которых загнали, бросили нам. Как можно было не дать, если из винтовок стреляли? Так мы решили, — и Аманжол хитро подмигнул.

В комнату вошла его жена, внесла изрядно помятый, залатанный в нескольких местах самовар. Она сдержанно поприветствовала гостя. Хотела что-то спросить, но не решилась, только поглядела на него тревожными глазами и бесшумно исчезла, потому что Аманжол уже двигал нетерпеливо бровью: не положено женщине слушать, о чем говорят мужчины.

— Рассказывай, — попросил он, как только за женой захлопнулась дверь.

— Привет тебе от русского начальника, рахмет передал за помощь, — принимая из рук брата пиалку, сказал Махмут.

— Это который в стекло смотрит?

— От него.

— У нас говорят, он в это стекло всех врагов сразу видит, никуда не денешься, если он поглядит. Правда это?

Такая молва шла о Крейзе среди казахов, проживающих за кордоном. Впрочем, и в окрестностях Джаркента степняки говорили про начальника УЧК то же самое.

Махмут рассмеялся.

— Лупой стекло называется. Плохо видят глаза у Крейза.

Аманжол недоверчиво потряс головой.

— Нет. Ты, наверно, не знаешь.

— Крейз тебя в гости ждет.

— Правда? — Аманжол обрадовался, но тут же, как бы устыдившись этой радости, уже спокойнее добавил: — Время придет, погощу у него. Хочу поглядеть, как там у вас казахи живут. Очень это нам знать надо.

— А откуда у тебя четверо ребят? Двое было, — вспомнил Махмут.

Аманжол вначале помолчал, затем трудно, с болью заговорил:

— Кдыргалия у нас убили. Сидор застрелил, полковник, собака. Вот Кдыргалия ребят взял. Что поделаешь, друг мой был.

— Сидоров, говоришь, застрелил?

— Сидор. Десять джигитов отправил из аула в землю.

— За что? Вы же на их стороне живете.

— Не верит Сидор никому. Вы, — кричал он на нас, — все туда, на большевиков смотрите, всех вас надо на одной веревке повесить… Вот тогда и пристрелил он Кдыргалия, тот скот ему не отдавал.

— Ну, а власти? Чего китайские власти Сидорова поважают. Почему им вы не жаловались?

— Жаловались. Губернатору бумагу писали. А ему что делать? Белых вон сколько тысяч собралось здесь. Все аулы, все деревни заняли. Их кормить надо. А где губернатор столько корма им возьмет? Вот он и молчит, делает вид, будто не видит, как Сидор для корма своих солдат скот у нас, казахов, отнимает.

— Ничего. Скоро белые другими станут.

— Откуда знаешь? — насторожился Аманжол.

— Да так, — уклонился от прямого ответа Махмут.

— А может, когда назад побежите, сколько-нибудь винтовок нам оставите?

— Нельзя. Губернатор узнает про наши винтовки, шуметь будет. На всю землю крик поднимет.

— У нас немного-то винтовок есть, — шепнул заговорщически Аманжол, наклонившись к Махмуту. — Если Сидор придет, стрелять в него будем, а потом всем аулом к вам через Хоргоску уйдем.