Опасности прекрасный лик - страница 13

Пока они стояли в очереди, она закурила еще один «косяк».

Как только Пенни вручили конверт с четырьмя билетами, появился Джастин Грум. Пенни подпрыгнула от испуга, когда увидела его.

— Я так и думал, что это ты, — сказал он, хватая ее за локоть и вырывая из рук конверт. — Ты что, и в самом деле думала, что эта выходка сойдет тебе с рук?

— Ох, вы делаете мне больно. — Она видела, как Билли и Мэри спрятались за спинами их соседей по очереди. Грэм мужественно продолжал стоять рядом, пока Грум не обратил на него свой полный холодной злобы взгляд.

— Эти билеты получены жульническим путем. Лучше сразу отправляйтесь домой, если не хотите иметь серьезных неприятностей. Я позабочусь о Пенни.

Грэм боролся с собой.

— Со мной все будет в порядке, — пришла ему на помощь Пенни. — Иди.

Волоча Пенни за локоть, Джастин двинулся к автомобильной стоянке.

— Полезай, сказал он, распахивая дверцу машины и заталкивая туда Пенни.

Она села на переднее сиденье, сожалея о том, что не выкурила последний «косяк».

— Как вы узнали?

— Моя дорогая, как только я обнаружил, что мою кредитную карточку украли, я сразу же дал поручение банку проследить, как ее использовали. Когда оказалось, что карточкой воспользовались для покупки билетов на рок-концерт, я тут же подумал о тебе и твоих друзьях — малолетних преступниках.

Он направил «линкольн» к выезду со стоянки.

— Вы расскажете об этом Сьюзан? — вполголоса спросила Пенни.

— Посмотрим, — ответил он сурово.

Они ехали молча. Пенни украдкой бросила на него взгляд, размышляя, сможет ли она убедить его не рассказывать Сьюзан о том, что случилось.

— Простите. Я больше никогда этого не сделаю.

— Это уж точно — не сделаешь.

Он повернул на незнакомую ей проселочную дорогу. Пенни недоумевала, но ничего не говорила, пока он не свернул на пустынный проселок и остановился.

— Вылезай, — приказал он.

— Что?

Он вылез из машины. Пенни, нервничая, сделала то же.

— Зачем мы сюда приехали?

Он стоял перед ней всего в нескольких сантиметрах.

— Пенни, я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. Ты лгунья, карманница, воровка. Я наблюдал за тобой и слышал, что о тебе рассказывали. Я ничего не говорил, зная, что летом ты пережила страшный удар, потеряв отца. Но Сьюзан не по силам справиться с тобой. Чтобы держать тебя в рамках, нужен кто-нибудь поавторитетней. Вот я и собираюсь наказать тебя.

Глаза у Пенни округлились.

— Что вы собираетесь делать?

— Ты получишь такую трепку, какую тебе не доводилось получать за всю свою жизнь, — ответил Грум. — Спускай штаны.

— Вы шутите!

— Делай, что говорю.

Она только во все глаза смотрела на него.

— Ну хорошо, тогда я помогу тебе.

Почти не прилагая усилий, он расстегнул молнию на ее джинсах и сдернул их до колена. Потом развернул ее так, что придавил ее животом к машине, одной рукой схватив ее за шею.

Пенни закричала, когда он ударил ее другой рукой.

— Это тебе за то, что врала Сьюзан. Это за то, что куришь наркотики. Это за то, что украла мою кредитную карточку. Это просто за то, что ты дрянная девчонка. — Он остановился, оглядывая ее. И когда Пенни вытянула шею, чтобы увидеть его, она заметила, что он улыбается. — А вот тебе еще, потому что порка тебе необходима.

Наконец он отпустил ее. Задыхаясь от боли, Пенни потянулась за джинсами.

— Не могу поверить в то, что вы сделали! — прошептала она. — Если бы Сьюзан узнала, она бы убила вас!

Он с иронией посмотрел на нее.

— Думаешь?

Пенни была в замешательстве. Разве может Сьюзан подумать, что ее нужно наказывать таким образом? Она знала, что было нечто ужасное в том, что сделал Грум, и все еще не была уверена, заслужила ли это.

Всю жизнь ей говорили, что она дрянная девчонка. Это говорили учителя, это говорил отец. Говорили снова и снова, без всякой надежды на то, что она когда-то изменится. Ясно, словно это случилось только сейчас, она помнила, как отец увещевал ее не пролить молоко, когда Пенни доставала ведро из-под коровы. Корова лягнулась, и ведро было выбито из рук.

— Дрянная девчонка… дрянная, дрянная девчонка! — кричал отец. — Нет, я никогда не дождусь от тебя помощи, дрянная ты девчонка!

Было ей тогда всего пять лет.