Опасности прекрасный лик - страница 51

— Не знаю, смогу ли я есть оленину, — засмеялась она, глядя в окно на оленей, но все-таки заказала оленину.

Подняв глаза от тарелки, Ларк увидела, что доктор смотрит на нее с выражением такой гордости, что она покраснела, но потом поняла, что гордится он не столько ею, сколько своей работой. Смущенная, она снова опустила глаза.

— О чем ты думаешь? — спросил доктор Белламон.

— Я думаю, кто такой доктор Смит, — ответила она.

— Я не знаю, кто такой доктор Смит. Расскажи мне.

Она рассказала историю о человеке в белом халате, который дал ей адрес доктора Белламона.

— Когда я впервые пришла к вам, я, можно сказать, почувствовала, что вы меня ждали, — сказала она. — Вы ждали меня?

Он поднял руку, отрицая.

— Я нашел твой случай интересным, как и обещал доктор Смит. Возможно, он один из врачей, с которыми я познакомился на конгрессе пластических хирургов. Боюсь, я действительно не помню его. — Он резко переменил тему: — Мне хотелось бы, чтобы ты обратила внимание на вино, которое мы пьем. Это один из самых замечательных видов «бордо», «Латур а помероль» урожая 1975 года. Посмотри получше, что изображено на этикетке.

Смеясь, она так и сделала.

— Вы хотите сделать из меня знатока вин, а также ценителя искусства и теннисистку?

— Может быть, и не знатока, но всякая хорошо образованная женщина должна более или менее разбираться в винах. Херес, который мы пили чуть раньше, например, был представлен сортом, лишенным примесей, что является очень большой редкостью. Надеюсь, ты обратила на это внимание.

Она даже не выпила херес до конца.

— Извините. В следующий раз я постараюсь обратить внимание.

Через несколько дней за завтраком он вручил ей конверт.

— Вот твое свидетельство о рождении.

Она с любопытством открыла его. Там было ее имя: Ларк Чандлер. Ее новым днем рождения было 15 марта. Моргнув, она подняла глаза.

— Надеюсь, я запомню это.

— Мартовские иды, — сказал он. — Это легко запомнить.

— Мартовские что?

— В этот день был предан и убит Юлий Цезарь. Ты должна была проходить это в школе.

— Надеюсь, мне повезет больше, — сказала Ларк. — Мне нравится, что мне двадцать один год. Но, может быть, я смогу сбросить несколько лет, когда мне будет тридцать?

— Всю свою оставшуюся жизнь люди будут говорить: «Она выглядит моложе своих лет».

Оба рассмеялись.

— Теперь ты можешь подать прошение на получение паспорта, водительского удостоверения и так далее.

— Не могу в это поверить!

— Когда решишь, что настало время вернуться в Соединенные Штаты, перед тобой будут два возможных варианта. Один — подать прошение на получение зеленой карты или по меньшей мере визы «Эйч-1» или «Эйч-2», которая обеспечит с некоторыми ограничениями право устроиться в Соединенных Штатах на работу.

— А другой вариант?

— Выйти замуж за гражданина США.

— Ну-ну, — сказала она. — Не собираюсь я ни за кого выходить замуж.

Он посмотрел печально.

— Если все дело в этой ужасной трагедии, в изнасиловании, то…

— Ну-ну, — повторила она.

— У тебя был друг, когда ты уехала из Штатов? — спросил доктор Белламон.

Она покачала головой.

Вскоре он оставил ее, так как должен был появиться в своем кабинете.

— Встретимся за ужином, — сказал он, направляясь к двери. — Тогда мы сможем продолжить этот разговор.

После его ухода Ларк принялась разглядывать свидетельство о рождении. Там были указаны имена ее несуществующих родителей: Дерек Чандлер и Элизабет Чандлер, урожденная Бакли. Место рождения: Лондон, Англия.

Она действительно стала кем-то другим. Пенни ушла, исчезла, никогда не вернется. Теперь она Ларк Чандлер.

— С вами все в порядке, мисс? — В комнату вошла Сара, чтобы убрать завтрак.

— Все прекрасно. — Ларк подняла глаза и улыбнулась.

В самом начале она пыталась подружиться с Сарой, посчитав это возможным, поскольку та была ненамного старше ее. Но Сара скрупулезно придерживалась своих обязанностей горничной и вежливо отклоняла приглашение выпить вместе чашку кофе или поиграть в теннис. Ларк решила, что служанка зануда. Однако была удивлена тем, как быстро привыкла к услугам Сары. Она уже почти не могла обходиться без чашки горячего шоколада, который Сара приносила каждое утро.