Опасные красавицы. На что способны блондинки - страница 11
Ни в одном письме не было и намека на незаконную деятельность. Вполне возможно, что Мартинес занимался контрабандой, промышленным шпионажем, подкупал должностных лиц, уклонялся от уплаты налогов и тра-ля-ля и просто был слишком осторожен, чтобы доверять такие вещи бумаге; но никто не имеет права подозревать его в этом. Никаких видимых мотивов для убийства. Ван дер Вальк надеялся, что личная переписка принесет ему больше плодов.
>Каракас, 9 декабря
Мы были несказанно рады, получив от тебя весточку в день Святого Николая. Маленькая посылочка — привет из далекой Голландии — пришла как раз вовремя и доставила нам массу удовольствия. Я должна перевоспитать Хоакина — он ужасно жадный!
Я очень беспокоюсь из-за твоего здоровья и хочу тебе сказать, что Пакита готовится к Рождеству. Она очарована маленькими баварскими фигурками, которые здесь невозможно достать и которые напоминают мне о счастливых днях в Тироле.
Я понимаю, что часто тебя мучает совесть; к сожалению, нам теперь все чаще приходится идти на компромисс со своей нравственностью. Мы молимся за тебя.
Фелипе, как обычно, много работает. Его департамент прилагает все усилия для мирного урегулирования нескончаемых беспорядков, возникающих из-за невероятной жадности сам знаешь кого. Мы живем в тревоге и неизвестности. Боюсь, я не вижу перспектив для Европы в этом году. Мы сочувствуем твоему затруднительному положению, но наша дорога отнюдь не усыпана розами! Эти разговоры об экспроприации будоражат рынок, и некоторые из моих собственных акций практически обесценились. Мне даже пришлось урезать расходы на пони Пакиты.
Дети передают горячий привет своему опа. На Рождество, которое мы все так любим, мы попросим особого благословения для всех твоих близких. Передай от меня привет Анне.
Твоя любящая дочь
Шарлотта.
И здесь ничего. Бедняга намекал, что ему нужна помощь, а в ответ получил пространные рассуждения о добродетели и фондовой бирже. Тем не менее она — одна из «девочек». Рука комиссара потянулась к блокноту. Он пожал плечами: что о ней можно написать? Воспитана в монастыре; цветистый стиль, почерк с завитками и сомнительная внешность. Крупные блондинки, не способные отвлечь внимание своих слишком гладко выбритых мужей от гибких молодых девушек, сверкающих загорелыми бедрами… Стоп, стоп, у него разыгралось воображение. Он представлял себе Шарлотту, надушенную сверх всякой меры, пьющую кофе за чтением финансовых колонок, которые заменяют ей секс, но, скорее всего, она не имеет отношения к смерти своего отца.
>Белгрейв-сквер, 8 января
ты иногда бываешь — при всем моем уважении к тебе — просто невыносим. В твоей рождественской открытке столько нравоучений. Попытайся понять, что Джим читает все мои письма, и, учитывая его патологическую ревность, можешь себе представить, сколько сил я потратила, чтобы его успокоить. То, что ты называешь «упорядочением моего положения», сейчас невозможно, если только у нас не появится новый епископ с более гибкими взглядами, и даже тогда…
Ладно, не будем о грустном. В Голландии снег — и конечно же гороховый суп — я чувствую его запах! В Дублине, как обычно, сырость и слякоть, мы все простудились, а у Джима — жесточайший бронхит. Постоянно дует этот кошмарный промозглый ветер, а ты же знаешь, какая влажность в этой квартире. Я подумываю об увеличении наших доходов, хочу давать уроки немецкого — Джиму, конечно, это не нравится, но по крайней мере я смогу работать дома! Здесь много фирм, которые занимаются бизнесом с Германией и Голландией, я могла бы прилично зарабатывать на должности секретаря, но у Джима заскок по поводу работающих замужних женщин, поэтому все мои попытки пресекаются на корню (пожалуйста, избавь меня от сарказма; кесарю кесарево). Твоя критика деловой жизни Дублина также не произвела впечатления на Джима. В нашем климате никто не встает рано, и в любом случае это не Голландия, хотя я не понимаю, зачем все это пишу, ведь ты и сам все прекрасно знаешь. Ты не понимаешь одного — отношения сильно изменились — мы не такие изоляционисты и консерваторы, как ты думаешь. Ладно, хватит мне брюзжать. Я хорошо тебя знаю — твоя раздражительность от нервного напряжения: сочувствую тебе. И совсем не обязательно рассказывать, что тебе говорит доктор, — мне он говорит то же самое! Мы желаем тебе счастливого Нового года, и особенно спокойствия и здоровья.