Операция "Булыжник" - страница 7

Только процесс выбора палочки мог показаться странным. Олливандер, все такой же безумный, как и в будущем, долго ходил вокруг да около, пытался втюхать дурацкую палочку с пером феникса и старательно выказывал свою заинтересованность. Гарри не сдавался и искал нормальную палочку, которая подходила бы для настоящего мага, а не для сопляка, впервые познакомившегося с волшебным миром. Закончилось это все, предсказуемо. Скандалом.

— Мистер Поттер, но вам предначертана палочка с пером феникса! — вопил Олливандер, пока Гарри запихивал палочку с сердечной жилой дракона в футляр, прикрепленный к запястью. — Как вы можете отказываться?! Она вас выбрала!

Бледный Снейп сидел в дальнем углу магазина подозрительно тихо. Даже не шипел. Кажется, Поттер даже видел в его руках фляжку. Бедолага, не каждый был готов к такому зрелищу.

— Мне не нужна палочка, которая может играть по своим правилам! — возражал Гарри, невозмутимо выбирая запасную. — Лучше помогите выбрать вторую!

— Но Дамблдор…

— Что Дамблдор?! — Поттера начинала бесить эта ситуация. — Что Дамблдор?! Он вам выдал указания? Он за мной следит? Он решил, что я не смогу справиться с такой важной вещью, потому что слишком мал? А?!..

Перепалку прекратил Снейп, схвативший мальчишку за шкирку и потащивший к выходу. На столе у Олливандера возвышалась целая башенка из галлеонов, а вторая палочка, почти идентичная основной, покоилась в кармане брюк. Старый мастер, держась за сердце, наливал себе выпить. Дамблдор будет недоволен.

— Что ты там устроил?! — негодовал в это время зельевар, таща Гарри в сторону аппарационной площадки и теряя всякий контроль над собой. — Потратили время! Зачем тебе две палочки?!

— Профессор, а если одна сломается? — невозмутимо парировал Поттер, не предпринимая попыток к бегству. — Или если меня обезоружат?

— Кто, скажите на милость, станет тратить на вас время, мальчишка?! Вы такой же как ваш отец! Наглый…

— Стоп! — Гарри вырвался из захвата и вперился в Снейпа возмущенным взглядом. — Я бы попросил! Наглость и язвительность у меня личные! Отец тут не при чем! Я его вообще не знаю!

Снейп поперхнулся, как будто не нашел, что сказать. А Гарри, с самым независимым видом поправив воротник, направился в сторону площадки.

— ПОТТЕР!

— Снейп?

— ПОТТЕР!

— СНЕЙП?!

— ПОТТЕР, Я ВАС УБЬЮ!

Гарри Поттер, он же смирившийся со своей участью Нил Патрик Браун, сидел в купе Хогвартс-экспресса и размышлял над своей скорбной долей. Во-первых, в голове у него жил какой-то отвратительный маньяк-убийца с манией величия и явными психологическими проблемами. Во-вторых, напротив него сидел не менее отвратительный рыжий тип, вещавший о какой-то ерунде, с не менее серьёзными психологическими проблемами. В-третьих, на плече у этого рыжего сидел куда более отвратительный тип, в форме крысы, сосредоточенно жевавший печенье и делавший вид, что все отлично. У Гарри Поттера, а точнее, у Нила, возникал только один вопрос: «Какого хрена все это происходит именно с ним?!».

Профессор Снейп, каким бы язвительным кадром он ни был, вызывал уважение. Он подробно расписал — пусть и в своеобразной манере — куда надо пойти Гарри, чтобы оказаться в Хогвартсе. Описал способ попадания на платформу, больше похожую названием на задачку из детского учебника по арифметике, вручил билет и даже позволил себе понадеяться, что мальчишка будет не таким самоуверенным, как его отец. Про мать ничего не сказал и счастливо избежал участи быть зааваженым раньше времени. Мама — это святое. Даже для агентов Отдела Тайн, знаете ли.

В назначенный срок Гарри прибыл на вокзал. Цепкий взгляд бывшего аврора тут же отметил толпу рыжих, которые кого-то выискивали глазами и отчаянно перешептывались. Сделав вывод, что этим «кем-то» может быть он сам, Поттер поспешил скрыться с глаз их, поиграв в ниндзю, да ещё и наложив на себя маскирующие чары. Таким нехитрым способом оторвавшись от преследования, мальчишка проскользнул на платформу, миновав разделительный барьер, и поспешил к поезду. Вокруг было слишком много волшебников, которые одевались так, будто из дурдома сбежали. Видел бы их покойный Бартемиус. Становилось обидно.