Операция «Яростный полдень» - страница 22

Полковник Мальцев добавил:

– Насколько нам известно, эсэсовцы из дивизии «Принц Ойген» с одинаковым равнодушием убивали местных жителей без различия их национальности – так стоит ли нам, коммунистам-интернационалистам, придавать такое большое значение именно национальной принадлежности ваших товарищей? Мы уже не раз говорили вам, что если вы потащите в рот куски чужих земель, то получите все то же, что и в нашей истории, и, может, даже хуже. Нам ли не знать, что среди ваших товарищей есть мечтатели, которые хотят создать Великую Югославию – в дополнение к тому, что было при королевском режиме – натаскав куски от Италии и Австрии, присоединив по половине Венгрии, Румынии и Греции, а также целиком Болгарию и Албанию. Как я понимаю, кое-кому застит глаза лоскутная Австро-Венгерская держава Габсбургов, рассыпавшаяся на отдельные части после завершения Первой Мировой Войны.

– Да, так и есть, – с достоинством ответил Благое Нешкович, – такие товарищи среди нас имеются. И это ни плохо, ни хорошо. Нам кажется, что стремление к объединяющему началу является явлением благотворным, а не наоборот. Нам лишь непонятно, товарищ Мальцев, почему в вашем мире Югославия долго не распадалась, а потом все-таки распалась, и почему это случилось именно в начале девяностых годов, а не раньше и не позже? Я прочел книги по вашей истории, которые вы мне дали, но так и не понял, по какой причине люди, ранее объединенные в общее государство южных славян, вдруг захотели жить отдельными государствами. И даже, более того, из-за этого желания они стали совершать зверства, которые и не снились германским нацистам…

– Я, конечно, не историк, – ответил полковник Мальцев, – а потому могу объяснить эти причины так, как понимаю их сам. Начнем с того, что ядром вашей Югославии стало сербское государство в том виде, в каком оно образовалось в ходе борьбы за независимость вашего народа от турецких захватчиков. Население тогдашней Сербии было этнически однородным, к тому же в нее входило менее половины всех земель, населенных сербским народом.

– Все верно, – подтвердил Благое Нешкович, – но только я не понимаю, какое отношение этот факт имеет к распаду Социалистической Федеративной Республики Югославия из вашего мира.

– Отношение самое прямое, – со вздохом ответил Андрей Сергеевич, – чтобы маленькое мононациональное государство превратилось в многонациональную империю, необходимо соблюдение трех условий. Во-первых – наличие у государствообразующего этноса экспансионистского потенциала. Во-вторых – наличие у правящей элиты этого государства уникальной объединяющей идеи, под флагом которой будет проходить расширение его территории. В-третьих – запас времени в несколько столетий, дабы это расширение проходило поэтапно, после поглощения и полной ассимиляции предыдущих территориальных приобретений. Так росли все империи-гиганты в мире: от римской до последней, германской, и российская в том числе. Начнем с экспансионистского потенциала, и увидим, что у сербского этноса как такового его просто нет. Вы, сербы, от седой древности и до наших дней привыкли находиться в глухой обороне, защищаясь от поползновений сильных соседей: австрийцев, венгров и турок, и ни о какой экспансии у вас не шло даже и речи. Более того, за время турецкого ига вы потеряли контроль за сердцем своей страны – Косовским краем, который был постепенно заселен албанцами. О каком экспансионистском потенциале можно говорить в такой ситуации?

– Да, – с серьезным видом подтвердил начальник главного штаба народно-освободительной армии Арсо Йованович, – мы, сербы и черногорцы, очень не любим менять место жительства, и делаем это только перед лицом всеобщего уничтожения, ради спасения своих жизней и жизней своих детей. А вы, товарищи политики, лучше помолчите. Товарищ Мальцев говорит вам в глаза неприятные вещи, но все его слова – правда. У нас просто нет лишних людей для того, чтобы заселять ими огромные имперские пространства, как это сделали русские, расселившиеся по континенту до самого Тихого океана. И идеи, по которым предполагалось строить Великую Югославскую Империю, у наших интеллигентов и приблизивших их к себе правителей были книжными, вторичными, украденными частью у русских, а частью у итальянцев. И даже это, чужое, они не смогли применить правильно, не понимая, что у Сербии просто отсутствует возможность расширения и по итальянскому, и по русскому образцу. Итальянцы, несмотря на то, что апулиец или сицилиец едва поймет туринца или венецианца, все же чувствуют себя единым народом, и чувствовали это даже тогда, когда никакой Италии еще не было, а вот хорваты, македонцы, словенцы и бошняки никогда не будут считать себя сербами или там югославами…