Операция «Яростный полдень» - страница 25

– Да, – сказал генерал Бирюзов, – таким образом вы можете пополнить свои отряды кадровыми специалистами, и в то же время изрядно проредить число сторонников покойного Драже Михайловича и генерала Недича, чертова гитлеролюба, который уже, наверное, мечется, ища в своем кабинете пятый угол. Его так называемая власть в скором времени начнет разбегаться, и нам необходимо сделать так, чтобы это происходило в правильном направлении. При оккупантах и их главных пособниках должны остаться только неисправимые персонажи, запятнавшие себя тяжелыми преступлениями, которым нет прощения ни при каких условиях.

– Хорошо, товарищи, – ответил Благое Нешкович, – чтобы приблизить освобождение нашей земли, мы предпримем большое партизанское наступление, сосредоточив основные силы в Южной и Центральной Сербии. Товарищ Йованович подготовит все необходимые приказы, а мы, как законное политическое руководство, обратимся ко всем гражданам Югославии помочь нам в этой борьбе. Красная Армия уже стоит на пороге Сербии, и нам было бы стыдно, если бы наша судьба решалась без нас самих.

15 июня 1942 года, полдень. Югославия, Белград, Савски Венац, улица Неманина, дом 11, коллаборационистское марионеточное правительство «национального спасения».

Присутствуют:

Премьер-министр генерал Милан Недич;

младший брат премьер-министра генерал Милутин Недич (только что выпущен из плена);

экс-кронпринц, а ныне частное лицо, Георгий Карагеоргиевич (55 лет).

Если под потолком кабинета Сталина в Кремле незримо парит древнегреческая богиня Ника и ветер от ее крыл поднимает бурю, сметающую в небытие целые царства, то тут, в Белграде, в кабинете премьер-министра марионеточного прогерманского правительства прочно прописались навевающие ужас Эриннии, грозя страшными карами изменникам, позабывшим о долге перед родной землей. Впрочем, изменник тут пока один. Год назад, приняв предложение оккупационных властей возглавить коллаборационистское правительство оккупированной Сербии, генерал Милан Недич заявил по белградскому радио, что делает это ради спасения сербского народа. Но потом все у него пошло наперекосяк. Сербский народ в своей основной массе пошел не за сотрудничающими с немцами коллаборационистами, и даже не за верными эмигрировавшему королю четниками капитана Драже Михайловича, а за коммунистическими вождями, что возглавляли партизанские отряды, возникшие в лесистых сербских горах.

В сербской добровольческой команде, которая в нашей истории в итоге вошла в ряды формирований СС – четыре тысячи добровольных пособников нацистов. В сербской государственной страже – семнадцать тысяч жандармов и полицейских. В равногорском движении (югославской армии на Родине) покойного капитана Драже Михайловича – пятьдесят тысяч бойцов, а численность красных партизан – двести пятьдесят тысяч злых, мотивированных и стойких борцов за свободу своей земли и за дело Ленина-Сталина. Эти двести пятьдесят тысяч не просто числятся на бумаге. Они прекрасно вооружены и оснащены, превосходно мотивированы, а еще их воодушевляет то, что Красная Армия стоит уже на пороге Сербии. И не она одна. Экспедиционный корпус России из будущего тоже участвует в боях на стороне коммунистов, и для многих сербов из числа колеблющихся или просто настроенных скептически по отношению к коммунистам этот факт имеет решающее значение.

При непосредственном боевом контакте с «марсианами» добровольные помощники нацистов будут истреблены до последнего человека – так же, как уже были уничтожены эсэсовцы из дивизии «Принц Ойген»; жандармы из «государственной стражи», едва их завидев, разбегутся кто куда, четники Михайловича не задумываясь перейдут на сторону русских из будущего или даже Советского Союза, а коммунистические партизаны встретят части Красной Армии и российского экспедиционного корпуса цветами и объятиями. Для них они «свои». Гибель от рук немцев основателя четнического движения и последовавшая за ней смерть короля Петра Второго в далеком Египте основательно подкосили некоммунистическое сопротивление немцам. Меньшая часть четников начала дрейфовать в направлении пронацистского вождя Косты Печенаца, а большая – иногда поодиночке, а иногда целыми отрядами – стала переходить на сторону красных… Усилилось дезертирство и в «государственной страже»: кто-то переходит на сторону «красных», а кто-то попросту ложится на дно, надеясь пересидеть трудные годы в подполье.