Опереди, если успеешь - страница 27

— А я думаю, кто это, на ночь глядя, ко мне пожаловал? Привет, Давыд.

— Здравствуй, Маруся.

Хозяйка скосила взгляд на девочку.

— Давыд, тебе вернули незаконнорожденную дочь?

— Это… это Дина, моя знакомая. Можешь нас приютить на пару дней?

— Вдвоем?

— Ну… — виновато развел руки Михаил.

— Заползай, какие вопросы. — Маруся гостеприимно распахнула дверь в огромную комнату, занимающую чуть ли не весь этаж производственного здания. В ответ на недоверчивый взгляд Дины она пояснила: — Это моя мастерская. Здесь я творю и живу.

— Ну и где тут кино?

— Маруся — художница по костюмам, она работает костюмером на киностудии «Мосфильм», — добавил Михаил и спросил хозяйку: — Не боишься, что в одно не очень прекрасное утро тебя неожиданно снесут?

— У меня договоренность с начальником стройки. Он предупредит.

Просторное помещение разгораживалось подвешенными к потолку картинами в дощатых рамах. Причудливые линии подвесных «стен» делили пространство на несколько странных комнат. На картинах на фоне однотипного среднерусского пейзажа были изображены фигуры в самых разных нарядах всех эпох и народов. Если костюмы прописывались точно до мельчайших деталей, то окружающая природа и лица людей очерчивалась грубыми мазками, причем одежда никак не сочеталась со временем года. Все женские фигуры были очень похожи на хозяйку: крутые бедра, утянутая талия и пышная грудь.

Череду картин в помещении дополняла разрозненная мебель, носящая признаки списанного реквизита, и несколько длинных стоячих вешалок, увитых десятками пестрых костюмов.

— У нас на студии трубу прорвало, костюмерная больше всех пострадала. Я и раньше костюмы сюда таскала, а теперь мне официально разрешили. Отпариваю, восстанавливаю, придумываю новые элементы, — объяснила Маруся.

Но Давыдов почти не слушал ее. Он скинул куртку, вынужденно чмокнул художницу в подставленную щеку и поспешил опуститься в угол потертого дивана. Он быстро раскрыл ноутбук, словно пытался загородиться экраном от нависшей над ним тяжелой женской груди.

— А поговорить, — укорила гостя хозяйка, мягко потрепав его за ухом.

— Да-да, потом. С Диной пока…

— Вот такие нынче мужики — черствые. Привыкай, детка, — вздохнула Маруся.

— Я не детка, — огрызнулась Дина и вынула из кармана найденный в квартире Давыдова бюстгальтер. — Ваш размерчик? Не теряйте. Давыдов терпеть не может таких пошлых приемчиков.

— Ух ты какая! — Рыжую художницу трудно было чем-то смутить. Она смяла в пухлой ладошке протянутое белье и спросила Давыдова: — Это твоя родственница? Ее покормить? Кожа да кости.

— Я ужинала с тетей Михаила. И никакая я не родственница, я его подруга.

— Подруга?

— И спать я не хочу.

— А я только что хотела предложить…

— Знаю. — Дина исподлобья осмотрела помещение. — И где я буду спать?

— Здесь, на этом диване.

— А Давыдов?

— Мы с ним… — Маруся неопределенно махнула рукой в глубь помещения, где за рядами разномастных картин виднелась широкая кровать.

Дина надулась и засопела.

— Давыдов не будет спать. Ему надо работать.

— Пусть поработает. А потом… Мужчинам нужен отдых.

Дина дернула Михаила за плечо и потребовала:

— Давыдов, скажи, что ты всю ночь будешь работать.

— Я? — Михаил поднял голову и несколько раз перевел озабоченный взгляд с опытной женщины на юную девочку. Оба женских лица излучали нешуточную ревность. — Да, я действительно занят… Надолго… А потом лягу здесь, на диване. Маруся, ни о чем не беспокойся.

— Угу. А что мне делать с ней? С собой укладывать?

— Придумала! — радостно взвизгнула Дина и показала на широкие кресла напротив дивана. — Мы сдвинем их, и я спокойно там улягусь. Йес!

Девочка плюхнулась в продавленное кресло, игриво закачала головой и беззаботно замотала ножками.

— Делайте что хотите, — смирилась Маруся, закуривая сигарету.

— Опять задание провалил. Третий раз за вечер!

Викулов махом выпил очередную рюмку текилы, впился зубами в четвертинку лимона, совсем не поморщившись, и исподлобья взглянул на вытянувшегося перед ним Анатолия Бойко.

Каменное лицо Толи-Киборга не выражало никаких эмоций, только широкие плечи виновато сутулились. Тяжелый подбородок командира охраны размеренно колыхнулся: