Оправданный риск - страница 8

И всё же мне любопытно, думает ли она обо мне, интересуется ли, где я. С другой стороны, она, вероятно, уже пошла дальше, и тот придурок, который трахнул её и бросил, — последнее, о чём она думает. Я знаю, что она медсестра и теперь живёт своей жизнью, даже если она потеряла своего отца и теряет дом, в котором выросла. Но это не значит, что она не умеет держать себя в руках.

И это не значит, что она забыла обо мне.

— Вы уже закончили свои дела в центре города? — спрашивает Элли, ставя передо мной заказанную колу.

— Только вчера закончили, а сегодня нас ждёт уже новая работа.

Когда я приехал в Бирмингем, чтобы присоединиться к «Королевским ублюдкам», Мейсон искал законный способ заработать деньги. «Ублюдкам» нужен был легальный бизнес, чтобы отмывать прибыль от нашей торговли оружием. Хантер предложил создать строительную бригаду. Мы с ним занимались этой работой с восемнадцати лет и имели большой опыт. Кроме того, большие деньги можно отмыть за счёт расходов на строительство.

— Итак, где сегодня Хантер? — спрашивает Элли, стараясь говорить беззаботно.

— Сержант по вооружению сегодня на пробеге, — отвечаю я, хотя на самом деле это не её дело.

Правда в том, что Хантер действительно попросил меня поехать с ним в Брютон, чтобы быть там на похоронах его отца и на его воссоединении со Скайлар, но я отказался. Придумал неубедительное оправдание, что я нужен клубу здесь. Для силовика это была неплохая ложь. Я действительно нужен в клубе, так как Хантер взял с собой нескольких членов. Наверное, он так же боялся снова увидеть Скайлар после стольких лет, как и я. С этими ребятами он, наверное, чувствовал себя на десять футов выше и пуленепробиваемым.

— На пробеге? — спрашивает Элли, и я знаю, что она спрашивает только потому, что у неё есть разговор к Хантеру. Я бросаю на неё взгляд, давая ей понять, что пробег клубное дело, хотя для Хантера это было больше личным, чем что-либо ещё. — Ладно, я поняла.

Выпив половину своей Колы, я слышу, как открывается дверь в клуб. Мне не нужно оборачиваться, чтобы узнать, что Хантер вернулся. Я слышу, как Скайлар поднимает шум из-за того, что её привезли в какое-то братство.

Братство? Серьёзно?

— Сколько здесь живёт мужчин? — расспрашивает она Хантера. — Это чертовски смешно. Я сама могу о себе позаботиться, придурок.

Собравшись с духом, я поворачиваюсь на барном стуле лицом к женщине, которая постоянно у меня на уме. Её длинные, волнистые каштановые волосы такие же, но Скайлар другая, более красивая и более взрослая. По-прежнему долбаный нокаут для меня.

Она прищуривается, глядя на меня, и моё сердце колотится сильнее в груди. Когда она идёт ко мне, её каблуки стучат по твёрдому дереву пола с каждым шагом, который она делает.

Не знаю, чего я ожидал, но Скайлар замахивается и бьёт меня кулаком в челюсть. Я падаю, роняя стул под собой, сплёвываю кровь на пол и качаю головой.

Это было адское воссоединение, а Скайлар Бейкер — чертовски горячая женщина.

Глава 3

Скайлар

Ударить Джейка не входило в мои намерения, но узнать, что он был здесь, в Бирмингеме, всего в нескольких часах езды от меня, было действительно больно. Когда мы остановились у нашего дома, я все доставала и доставала Хантера расспросами, пока он не рассказал мне всё. Точнее, думаю, что он рассказал мне столько, сколько хотел и мог. Да, он определенно не тот брат, с которым я росла.

Он вступил в какой-то мотоклуб, когда уехал из города, и всё это время посылал деньги нашему отцу. Я не знаю, где папа хранил деньги и что он с ними делал, но он никогда не говорил ни слова. Он делал вид, что у нас трудно с финансами, и каждый пенни, который я зарабатывала, шел на ипотеку и счета.

Я не могу злиться на своего отца, упокой Господи его душу, но я могу злиться на Джейка. Он ушёл, не сказав ни единого слова. Не сказал мне, что Хантер позвал его присоединиться к клубу. Я не сомневаюсь, что телефонный звонок, который он получил в тот вечер, был от моего брата, и Джейк бросил всё, включая меня, чтобы поспешить к нему.

Он заслужил этот удар, но будь я проклята, если моя рука не болит сейчас, благодаря его точеной, твёрдой как камень челюсти. Я не помню, чтобы когда-нибудь в своей жизни била кого-нибудь. Я понятия не имела, насколько это будет больно.