Опровержение идеи о существовании внешнего мира - страница 2

— Нет, конечно нет.

— Тогда мы должны заключить, что её вид в каждом из наших относительных взглядов должен обязательно быть отделён и отличен от палки, как она есть в действительности — что в таком случае остаётся от нас скрытым.

— Скрытым от нас? — спрашивает он. — Что ты имеешь в виду?

Я снова сажусь.

— Вот смотри, — говорю я, откидываясь назад и закидывая руки за голову. — Мы имеем две стороны реальности, так? С одной стороны у нас то, как мир выглядит для нас, — я делаю жест, показывая всё, что составляет наш настоящий опыт: комната, мебель, разные вещи вокруг.

Уолт оглядывается по сторонам.

— Давай назовём это миром явлений, — говорю я. — Это то, что появляется в нашем восприятии.

— И это «изображение», о котором ты говорил раньше? — спрашивает он.

— Верно. Это то, как мир выглядит для нас.

Он кивает.

— А с другой стороны, — продолжаю я, — мы имеем мир, как он есть в действительности — объективная реальность. Это тот мир, который есть, смотрим мы или нет — так называемый реальный мир.

— И ты говоришь, что он каким-то образом от нас скрыт?

— Да. Естественно, мы не можем его видеть.

— Почему?

Секунду я колеблюсь. Здесь я мог бы сказать ему, куда всё это ведёт — как его ввели в заблуждение, и почему мы вообще говорим обо всём этом. Но ещё не пришло время подвергать сомнению основную небылицу. Если я буду двигаться слишком быстро, он просто захлопнет створки и перестанет слушать.

Уолт, как и почти 99,9 процента всех остальных, думает, что этот, так называемый реальный мир фактичен, а не выдуман. Сейчас мы закладываем основу, чтобы я смог показать ему обратное, показать ему, как полностью понять, как и почему мир нереален — чтобы в результате ему не было нужды этому верить, но чтобы он попросту видел это, напрямую и без усилий, не опираясь ни на какие внешние авторитеты, верования, догмы или теории — он просто будет знать.

Но учитывая, что Уолт довольно прочно укоренён в современной договорной модели реальности, это будет пошаговое исследование — сперва необходимо сделать наиболее важную уступку в его образе мышления — всё для того, чтобы потом иметь возможность выбить почву у него из-под ног и одновременно дать понять, что на самом деле происходит.

Итак, пока мы двигаемся медленно.

— Почему мы не видим этого? — спрашивает он опять, напоминая мне, что у нас с ним идёт разговор.

— О, — я быстро возвращаюсь туда, где мы остановились, — если бы мы могли видеть это, это было бы нашим опытом — миром явлений. Но так как мы определяем объективную реальность как то, что существует, когда мы не смотрим, то неотъемлемый по своей логичности факт состоит в том, что мы не можем её видеть.

— Не уверен, что слежу за мыслью, — говорит Уолт.

— Это нормально. Мы вернёмся к этому через минуту. А пока просто признаем, что мы мыслим с точки зрения этих двух сторон реальности.

Уолт кивает.

— Конечно, — говорит он.

— Теперь, вспоминая о тарелке, мы можем подумать, что нет такой уж большой разницы между этими двумя сторонами — вероятно, мы думаем, что разница лишь в перспективе. Но когда мы всерьёз об этом задумаемся, мы поймём, что с помощью размышления о реальности можно раскрыть гораздо более фундаментальную разницу. То есть, когда мы действительно тщательно всё обдумаем, мы осознаем, что разница между тем, каким мир нам кажется, и тем, какой мир есть в действительности, гораздо более значительна, чем просто разница в перспективе.

— И в чём же тогда разница? — спрашивает Уолт.

— Ну, из чего состоит реальный мир?

Минуту он думает, прежде чем ответить.

— Атомы, молекулы и так далее, — говорит он.

— Однако, это не то, что мы видим в прямом переживании, не так ли? Хотя учёные и философы продолжают говорить нам, что всё состоит из частиц и сил, когда мы смотрим сами, мы находим нечто совершенно другое.

Он начинает озираться по сторонам. Я решаю прийти ему на подмогу.

— Мы не видим мир, какой он есть в действительности — мы не видим сил, или фотонов, или субатомных частиц — но когда мы смотрим сами, мы видим мир, каким он нам кажется с позиции чувств. Если мы взглянем на наше прямое переживание, то мир будет состоять из ощущений