Опыт нелюбви - страница 26

В общем, с жизнью эта прелестная картинка не имела ничего общего, и сознавать, что она так глупо засела у нее в голове, было Кире крайне неприятно.

Ум у нее был здравый, способность к анализу фактов – повышенная, и благодаря этим своим качествам она сознавала, что нагромоздила турусы на колесах вокруг совершенно постороннего мужчины, который всего-навсего поговорил с ней бессонницы ради. Она не чувствовала себя похожей на романтическую девушку Татьяну Ларину, и влюбляться в первого же Онегина, который посетил ее в глуши забытого селенья, не было у Киры никаких причин.

Поэтому она сердилась и на дурацкую картинку, которая никак не хотела удаляться от ее мысленного взора, и еще больше – на то, что ей хочется снова увидеть Виктора Длугача.

«Ну на что он мне сдался? – с досадой думала Кира, стараясь не доводить свою мысль до логического завершения: что скорее это она ни на что не сдалась Длугачу. – При луне под ручку гулять, вдохновенные разговоры вести? Или на бревнышке целоваться?»

Представить его ведущим вдохновенные разговоры было так же трудно, как целующимся с Кирой. Да, собственно, она с трудом могла себе представить за этим занятием не только Виктора Длугача, но кого бы то ни было вообще.

Мужчины были безнадежной частью Кириной жизни. Ее отношение к себе не стоило считать комплексом неполноценности, она всего лишь правильно оценивала свою внешность и свой характер. Причем все ей стало на этот счет понятно так давно, что теперь уже не вызывало даже легкой печали.

Уродиной себя Кира не считала, но отдавала себе ясный отчет в том, что ее внешность не может вызывать интереса у мужчин.

И могла ли она не понять этого еще в детстве? Достаточно было даже самого краткого сравнения с подругами. Никогда в ней не было ни бесспорной красоты, как у Саши Иваровской, ни резкой, интригующей оригинальности, как у Любы Маланиной. А то, что Кира поучает всех и вся по любому поводу и ничего не может с собой в этом смысле поделать, из всех мужчин не вызывало раздражения, кажется, только у Федора Ильича, да и то потому, что он с детства к этому привык.

Но к ее поученьям-то еще прислушаться надо, а для этого необходимо хотя бы беглый взгляд на нее бросить. Беглый же взгляд сразу показывал, что внешностью Кира напоминает взъерошенную курицу: волосы какие-то пестрые и торчат, будто перья, а фигура вследствие глубокого отвращения к физкультуре и спорту весьма далека от совершенства – попросту говоря, напоминает колобок.

Когда девушка с такой внешностью еще и высказывает об окружающих какие-то жесткие мнения, к тому же им в лицо, то она не должна ожидать, что кто-нибудь из этих окружающих проявит к ней мужской интерес.

Кира и не ожидала. То есть ожидала, конечно, но лет до четырнадцати; тогда у нее еще имелись если не иллюзии, то что-то вроде надежд. Во всяком случае, тогда Кира полагала, что, попади она в новую, не из одноклассников состоящую компанию, и какой-нибудь мальчишка обязательно обратит на нее внимание. Но первой же поездки в летний лагерь – папа не одобрял для дочки коллективного отдыха, поэтому такая поездка только в четырнадцать лет и случилась по Кириному личному настоянию, – оказалось достаточно, чтобы развеять эти надежды. Кажется, даже начальница лагеря имела больше шансов на мальчишечий интерес, потому что она была пикантной толстушкой, а Кира – просто толстушкой.

Конечно, она переживала по этому поводу, пока бабушка не объяснила ей, почему переживать не стоит. Это объяснение показалось Кире убедительным.

– Твоя внешность – надежная страховка от глупой девичьей спешки, – заявила бабушка. – У хорошеньких девушек первые ухажеры появляются в том возрасте, когда ничего еще не ясно ни в себе, ни в жизни, ни в будущем. И неопытное сомнение девицу гложет: а вдруг именно этот и есть самый-самый, вдруг никто получше не обратит потом внимания, вдруг этот вообще окажется первым и последним, кто внимание обратил? И скорее к нему – и скорое разочарование. А у тебя такой поспешности не случится, потому что на тебя в глупом юном возрасте никто и не взглянет. А к тому времени, когда взглянет, ты уже и ума набраться успеешь.