Опыты по эстетике классических эпох - страница 8

стр.


            О р ф е й
Еще бы нет. О, свет! О, красота
Земная! Лес, и небо голубое,
И даль морская, - о, какое чудо!
Ты видишь, Эвридика?
       Э в р и д и к а
        (как эхо)
                                     Эвридика?
           О р ф е й
     (останавливаясь)
Лишь эхо. Я один? Где Эвридика?
Не смей взглянуть назад - условье помни.
        Э в р и д и к а
Я вижу льва; он скачет за тобою
Прыжками, как на крыльях, о, Орфей!
          О р ф е й
Да, это же Дионис! Лишь виденье!
Не бойся за меня! Иди за мною.
       Э в р и д и к а
Орфей! Исторгни лиры звук! Орфей!
Несется за тобою свора гончих,
Как в яви. И откуда взялись? Нет!
Растерзан он на части!
         О р ф е й
                                         Эвридика!
       Э в р и д и к а
Без рук, без ног, без тела - голова
Упала в реку и поет. Орфей!

Орфей оглядывается, тень Эвридики с плачем исчезает.

Это трогает, как в мелодрамах, и запоминается, но трагическое еще не проступило до конца. Мы оказываемся на вакханалии с участием уже не нимф, а женщин; здесь и царь Эагр со спутниками, который прознал, что среди вакханок и его жена, не говоря о сыне. Силен принимает царя за Диониса, а Эагр - Диониса за сына, у Силена в глазах двоится. Дионис впадает в гнев, Орфей видит, что в опасности жизнь его отца и выходит к вакханкам, которые бросаются на него, впадая в безумие, и видение Эвридики происходит на самом деле: поэт растерзан, голова его упала в реку, а песня его разносится по долине.


         Г о л о с  О р ф е я
      Я слышу, как во сне,
      Свой голос в тишине.
  Непоправимое случилось,
  Как никому еще не снилось.
  Как ужас смерти превозмочь,
      Когда и день, как ночь,
  И нет ни рук, ни ног, ни тела,
  В кровавых брызгах отлетела
           И голова,
      А все поет слова:
      Нет ничего чудесней,
  Как жизни, отзвучавшей песней!

Музы собрали останки Орфея, а голова его, говорят, уплыла по морю до острова Лесбос, где обрела покой. Веер ярких лучей падает с неба, и сам бог света является у пещеры нимф, прием, как называли в древности, «бог на машине». Аполлон решает положить конец безумию, что несет Дионис через мистерии в лесах, подняв таинства на подмостки.

В Эпилоге выходит на сцену Дионис с воспоминаниями об Орфее и застывает в виде изваяния как бог театра.

С тех пор именно театральные представления греки воспринимали как празднества в честь Диониса.



Самосознание человека в сфере культуры

 Мысль Фридриха Ницше о пессимизме греков при их веселости и жизнелюбии приобретает совершенно иной характер или иную природу с осознанием расцвета искусств и мысли в Афинах V-IV веков до н.э. как ренессансных явлений, с обращением от сакрального к человеку, что и есть основная черта ренессансных эпох и что, правда, приводит к отчаянью в связи с обостренным восприятием как жизни, всех ее радостей, так и смерти.



Это еще не пессимизм, ибо отчаянье преодолевается через творчество, которое обещает бессмертие, как и героическая смерть на войне за родину. Самосознание личности, помимо полиса, помимо богов, с открытием природы, космоса, человека как абсолютной эстетической действительности, вечно новой и вечно юной, приводит к вплеску всех ее сущностных сил, каковые сродни творческой силе природы с ее жизнетворчеством. Такова сущность новой жизни, когда установившиеся формы и устремления претерпевают изменения, в чем-то разрушительные и в чем-то созидательные. Здесь важен импульс к жизнетворчеству и творчеству, продуктивность его. Ренессансный импульс, какой возник в Афинах V-IV веков до н.э., оказался, хотя и кратковременным, в высшей степени плодотворным в развитии человеческой цивилизации и культуры через Рим и эпоху Возрождения.

В основе античного импульса, если вдуматься, - это творческие силы человека, устремленные к красоте космоса как непреходящего образца, природы с ее красочной флорой и фауной и человека с его достоинством, что воспринимается как божественность, то есть мужчина или женщина в своей доблести или красоте оказываются близкими к богам, идеальным образам абсолютной эстетической действительности.

Преодоление смерти древние видели в красоте, в рождении во красоте, с тем человек в своем совершенстве обретает бессмертие, что реально, конечно, только в искусстве, ибо искусство - жизнь в вечности. Другой формы бессмертия не существует. Религиозные утопии - те же своеобразные поэтические видения.