Оранжевая история - страница 6

Зазвонил мобильник. Я была абсолютно уверенна, что это мама. Но не ответила на вызов. Не потому, что по колено и по локти вымазалась в грязи, а потому, что у меня не было сил ничего знать. Если я подниму трубку, то просто разревусь и долго не смогу остановиться.

Под непрерывный треск мобильного я перестелила пластик. Осторожно вытащила из бардачка автомобильные салфетки для пыли и вытерла руки и ноги. Чтобы не запачкать салон, сняла туфли и кинула их на сухую землю. После этого глубоко вздохнула и повернула ключ. Ничего. Рывок назад, бросок обратно. Еще раз. Еще. Еще. И, наконец, с визгом, разбрызгивая грязь, порше вырвался на свободу. Я вышла из машины подобрать туфли. Мистер юрист уставился на меня как на нечто, слегка выросшее в его глазах, но от этого не ставшее менее противным.

— Я закончила, мистер Бролин. Если вам все еще нужны пояснения то поводу того, как произошла авария, я к вашим услугам.

Мобильник перестал звонить по одной простой причине — он вырубился. Теперь я уже жалела, что не ответила на звонок. Меня терзало мерзкое ощущение тревоги с примесью чувства вины. Я искоса взглянула на роллекс. Пятнадцать минут четвертого. Мистер Белоручка зол, поэтому в Невилле мы будем чуть позже половины. Ему ничего не оставалось, как позвонить и отменить аварийку, но, похоже, бесит его не только это. Верхняя губа брезгливо дрогнула, когда он заметил на бардачке отпечатки моих грязных пальцев. Но поскольку оставшиеся салфетки я извела на то, чтобы протереть туфли, ему придется терпеть этот вопиющий кошмар.

На горизонте показалась пригородная заправка. Я снова взглянула на роллекс. Тридцать две минуты четвертого.

Бролин начал что-то искать в интернете, но когда порше въехал на автомойку, я остолбенела.

— Вы что, собираетесь мыть машину?

— Именно. И выпить кофе.

Мой мозг отказывался воспринимать эту информацию. Битых полчаса я сражалась с грязью для того, чтобы мистер Чистоплюй мог помыть машину и попить кофе?!

— Я спешу. Отвезите меня обратно в офис, а потом можете делать, что хотите.

— Разумеется, отвезу, не бойтесь, — небрежным жестом он кинул ключи мойщику и вышел из порше.

— Мне нужно ехать. Я не могу опаздывать, мистер Бролин, — обогнув порше, я встала перед ним с решимостью, которую придают остатки последних сил.

— А я не могу ездить по улицам в таком виде. Хотя вам, Пипс, видимо, этого не понять, — он усмехнулся, насмешливо окинув меня взглядом с растрепанной головы до запачканных туфель.

И тут меня переклинило. Вместо того, чтобы просто дать ему по морде, я зачем-то выхватила у работника щетку и саданула в пах. Юридический хлыщ охнул и согнулся пополам. Длинной рукояткой я поддала ему по шее. И когда он упал, сказала:

— А теперь можете подать на меня в суд, мистер Бролин.

Я вылетаю из такси на больничной парковке без трех минут семь. Водителю, везшему меня с самого Невилла приходится отдать всю наличку, что оказалась при мне — около трехсот долларов. Я успеваю оформить все бумаги, но старшая сестра говорит, что переводить отца в отдельную палату будут после девяти, когда закончат интенсивные процедуры. Сквозь окошко я вижу тело, опутанное трубками. Едва я заикаюсь маме об ужине, ее прорывает:

— Знаешь, Салли, ты бессердечная! Я здесь схожу с ума, отец на волосок от смерти, а ты швыряешь трубку, не отвечаешь на звонки, а когда появляешься, то даже не хочешь к нему подойти. Нет, вместо этого ты идешь ужинать!

— Да, мам, я иду ужинать! И ты идешь со мной.

— Хочешь — иди. Я — не могу. Мне кусок в горло не полезет, — на этих словах у нее дрожит лицо, и я понимаю, что она опять собирается плакать.

— Мам, перестань… ну успокойся, ладно? Давай, я отвезу тебя домой, ты примешь душ, переоденешься, поешь. Доктор сказал, что состояние стабилизировалось. К десяти мы вернемся и переведем его в отдельную палату.

— Нет, Салли, поезжай лучше ты. Возьмешь мне что-нибудь из одежды и смену белья. Да, и еще очки и записную книжку. И посмотри, пожалуйста, выключен ли утюг.

Поезжай, Салли. Только на парковке я соображаю, что мой форд остался стоять у офиса. Потеряв лишние двадцать минут на то, чтобы на такси добраться туда и пересесть в драндулет, дома я успеваю лишь торопливо похватать все, что сказала мама. Уже в машине вспоминаю про утюг. Ладно, черт с ним, если до сих пор дом не сгорел, значит, утюг выключен. Тут мне на глаза попадается зарядка от мобильника, и я, наконец, подключаю телефон. На экране отпечатывается двадцать с лишним пропущенных вызовов.