Орда (Тетралогия) - страница 19

Парень закрыл рот и тут же засопел.

Покосившись на него, Баурджин подумал, что, в общем-то, напарник прав. Чёрт-то с ними, с хозяйскими лошадьми да овцами, чай, не пропадут. Вот только спать что-то не очень хотелось, все лезли в голову разные мысли. Вот, скажем, о Хульдэ. Девчонка была куммой — наложницей и, похоже, не очень-то тяготилась своим положением. Какое-то странное христианство исповедовали найманы — вполне допускавшее многожёнство, наличие наложниц и всяких языческих пережитков. Что поделать — дикие люди, да и времена на дворе — раннее средневековье. Впрочем, может, и не раннее. А какое? В «Кратком курсе» об этом ничего не сказано. Так, кто там на Руси-то сейчас? Александр Невский? Нет, до Невского ещё примерно полвека. Владимир Мономах? Тот, похоже, уже умер. Андрей Боголюбский? Всеволод Большое Гнездо? Чёрт их… Больше никаких русских князей Дубов вспомнить не смог, как ни силился. Кроме легендарного Рюрика, Ярослава Мудрого и Ивана Калиты — но все они были явно не к месту. А у монголов кто? Чингисхан вроде… Ну да, уже как-то упоминавшийся Темучин — он и есть… Интересно…

— Эй, — Баурджин пихнул напарника локтем в бок, — Гаарча, спишь?

— А? Что?! Что случилось? Меркиты?

— Никто, все спокойно. Спросить хочу, ты про Чингисхана что-нибудь слышал?

— Нет… И из-за этого ты меня разбудил?

— А про Темучина?

— Темучин? — Гаарча почесал голову. — Это не тот ли удачливый парень из тайджиутов, что подчиняется старому кераитскому хану Тогрулу?

Баурджин пожал плечами:

— Наверное, тот.

— Нет, — покачал головой напарник. — И про него не слышал. Так, пару слов, которые уже сказал. Все у тебя?

— Все.

— Тогда — спим. — Гаарча вновь откинул голову и захрапел.

Дубов даже позавидовал парню. А ведь когда-то и сам Иван умел вот так отключаться. Только давно это было — ещё на фронте.

Баурджин вдруг поёжился — показалось, услышал гул японских бомбардировщиков. Да нет, не показалось! Юноша прислушался: там, за сопкой, явно что-то гудело… нет, выло!

— Волки! — встрепенувшись, оправился от сна Гаарча. — Хорошо хоть ночь лунная!

— Где-то за сопкой воют, — напряжённо прошептал Баурджин. — Как думаешь, много их?

— Стая… И чего развылись?

— Раз воют — вряд ли сунутся. Тсс… — Баурджин поднял руку. — Давай-ка посчитаем.

Гаарча согласно кивнул, и парни затихли, прислушиваясь к волчьему вою. Оба были опытными в подобных делах и вскоре хорошо различили три голоса-воя. Первый — густой, тяжёлый, злобный; второй — заметно нежнее, с некоторой хрипотцой, а третий — трусливо-визгливый.

— Трое, — успокоенно улыбнулся Гаарча. — Если что — сладим. Стрел-то у нас на целую стаю хватит. Жаль только, что ты плохо стреляешь.

— Ты, можно подумать, хорошо!

— И я не очень. Вот Кэзгерул — другое дело. Давай-ка его разбудим!

Гаарча уже дёрнулся было, но Баурджин схватил его за полу летнего халата — тэрлэка:

— Постой. Пусть пока спит — всё равно волков ещё нет.

— Как появятся — поздно будет. Впрочем, как знаешь. Пойду схожу… приспичило что-то.

Парень поднялся на ноги и исчез в темноте.

— Смотри, чтоб волки не укусили за одно место, — напутствовал Баурджин.

Гаарча вернулся минут через двадцать — ничего не скажешь, долгонько ходил! — уселся спиной к камням, погладил пса и, кажется, снова засопел.

— А почему его так прозвали — Кэзгерул Красный Пояс? — вдруг спросил Баурджин. — Что-то не видал я у него такого.

— Ха, не видал! — очнулся напарник. — Куда смотрел только? Кэзгерул его только по праздникам надевает — красивый такой пояс, красный, с золотым шитьём. Если б его продать, можно купить четвёрку хороших коней! Даже юрту! Но Кэзгерул нипочём на это не согласится — пояс-то ему достался от рано умершей матери, между нами говоря, той ещё… Говорят, пояс приносит удачу, и Кэзгерул, дурачок, в это верит.

Баурджин задумчиво качнул головой:

— Кто его знает, может, он и прав?

Он прислушался:

— Смотри-ка, а волки-то стихли! Видать, спугнул кто-то.

— Или готовятся напасть на отару, — открыл глаза Гаарча. — И то и другое — плохо. Идем-ка поближе к овцам.

— Идём.

Сложенная из камней невысокая ограда — кошт, куда на ночь загоняли овец — находилась в низине, в полусотне шагов от засады. Туда и побежали ребята вместе с собакой — обнаглевшие волки вполне могли перемахнуть через ограду, схватить пару овец, а потом ищи их в ночи, догоняй. За такое дело недолго и отведать хозяйской плётки. Впрочем, пока всё было спокойно, да и Дуурчум никуда не рвался, не лаял.