Орда (Тетралогия) - страница 29

А там никого не было! Гаарча бросился на землю к следам и, вскочив на ноги, торжествующе закричал:

— Уехал! Сбежал! Вот гадюка — это ж надо, бросил своих!

— Не спеши с выводами, Гаарча, — задумчиво произнёс Красный Пояс. — Мы ведь все слышали рог. Значит, его кто-то позвал. Враги рядом! Предлагаю выгнать лошадей в степь. Потом, если что, поймаем. Что же касается овец, то тут уж ничего не поделаешь.

— Согласен, — мгновенно оценив ситуацию, кивнул Баурджин. — Бежим к пастбищу! Кстати, у нас теперь прибавилось три лошади.

Оставив Гаарчу с Хуридэном присматривать за табуном в степи, Баурджин и Кэзгерул Красный Пояс поспешно вернулись обратно на пастбище и, оставив коней, подались в сопки. Ох, и трудно же было бежать вверх по склону! Но ничего. Справились — недаром же столько времени тренировались до седьмого пота. Забравшись на вершину, спрятались, затаились за чахлыми кустиками.

Посмотрев вниз, Кэзгерул аж присвистнул:

— Смотри-ка!

Меж сопками по пыльной дороге, извиваясь, словно змея, двигалось войско! Хорошо были различимы девятихвостые штандарты из лошадиных хвостов, синие плетёные щиты, сияющие на солнце доспехи и шлемы.

— Господи Иисусе! — перекрестился Кэзгерул. — Похоже, они идут не к нам — к тайджиутам.

— Да, эта дорога — туда. — Баурджин присмотрелся. — А у них много вьючных лошадей! Видать, возвращаются после лихого набега! А откуда могут идти?

— Там, на юге — татарские племена. Но они сильны, а эти… Кто ж это такие? Неужели — борджигины? Если так, то их вождь Темучин до крайности обнаглел!

Баурджин-Дубов напрягся:

— Темучин? А что ты о нём слышал?

— Да ничего особенного. — Красный Пояс повёл плечом. — Вождь как вождь. Не столь уж и молодой, но нахальный и, самое главное, везучий. Говорят, уже объединил под своим началом много тайджиутских племён.

— Большое войско! И как быстро передвигаются — молодцы, — невольно восхитился Баурджин. — Наверное, у них имеются хорошие проводники.

— А зачем им проводники? — Кэзгерул усмехнулся. — Они же монголы, а Буир-Нур — и так их озеро. А там, за сопками, уже начинаются собственно монгольские земли, тянущиеся до большой реки Керулен и дальше, на север, к тайджиутам.

— Тайджиуты — тоже монгольское племя?

— Да. Хотя, знаешь, желтолицые люди империи Цзинь почему-то называют их татарами. Все чохом! А ведь они никакие не татары, наоборот, татары — их враги и соперники. Ох, чувствую, назревает большая война. Татары ведь непременно явятся мстить! И по пути опустошат наши пастбища. Впрочем, кому какое дело до какого-то отбившегося от своих найманского рода?

— Это верно… — Баурджин не отводил взгляда от блестящей чешуйками-доспехами змеи. — Ой, как быстро идут… Ходко!

— Умеют. Ну что, пошли обратно? Похоже, монголы вряд ли будут останавливаться здесь.

Осторожно попятившись, парни спустились с сопки вниз, к пастбищу и, не сговариваясь, подошли к шатру.

— Пить хочется, — вдруг улыбнулся Кэзгерул. — Сейчас бы кумысу или айрана!

— Или рисового вина! — Баурджин, смеясь, поддержал напарника. — Напились бы пьяными, да пали бы в кусты.

— Ух, и повалялись бы в травище!

— Да уж, в такой поваляешься! К тому ж и холодно — осень всё-таки.

— Да, осень… — Красный Пояс посерьёзнел. — Скоро погоним скот в родное кочевье. А там…

Он почему-то вздохнул. Баурджин тоже не ждал от жизни в кочевье Олонга ничего радостного. Здесь, на дальнем пастбище, они всё же были предоставлены сами себе, а вот там… Там «каждый сильный им господин и даже слабые, если двое». Примерно так вот писал великий пролетарский поэт! И ведь вернее не скажешь!

— Знаешь что, приятель, — чуть смущаясь, негромко произнёс Баурджин. — А давай… Давай станем с тобой побратимами! Ну, если ты, конечно, не против…

— Не против! — Кэзгерул улыбнулся. — Только вот где мы найдём коровий рог и золотую монету для клятвы? Единственное, чего у нас много, так это лошадиной крови…

— Слушай, а давай покопаемся в перемётных сумах! — осенило вдруг Баурджина. — Ну, в тех, на лошадях, что мы взяли.

Красный Пояс громко захохотал, аж до слез.

— Чего ты ржёшь-то?

— Мысль про перемётные сумы, конечно, очень хороша, — замахал руками Кэзгерул. — Только жаль, что она не пришла нам в головы раньше. Гаарча с Хуридэном, думаю, уже давно потрошат сумы, и никаких золотых монет мы там не найдём, даже если они и были.