Орден Розги. Дрессаж - страница 18
Приготовить парня для основного действа было делом одной минуты: нужно было всего лишь развязать пояс, и юбка упала к его ногам, оставив его полностью обнаженным. Странное дело, но он совершенно не сопротивлялся, и только некий огонек зажегся в его глазах, когда княгиня дотронулась до его плеча, словно желая приласкать. Мы с Фифиной разложили его на оттоманке и держали, пока княгиня секла его, четко и размеренно нанося удары, отчего, как я знала по собственному опыту, их было труднее выдерживать. Теперь мальчишка уже не был спокоен, он вопил, дергался и извивался и после нескольких дюжин ударов вырвался из наших рук и скатился на пол. Он обхватил ноги княгини, крепко сжав ее колени, и, глядя ей в лицо, взмолился о прощении. Та не обращала на это никакого внимания, продолжая хлестать его по спине. Но потом все-таки позволила ему подняться. Несмотря на крики и плач, было забавно, что мальчику доставляло удовольствие получать наказание от рук княгини, и я видела, что когда он обхватил хозяйкины колени, то стал щедро осыпать их поцелуями. При этом хозяйка делала вид, что этого не замечает. Закончив порку, она и не думала отпускать пажа, наслаждаясь его муками. Она приказала ему принести розгу для меня.
Пришла моя очередь, и, судя по всему, княгиня собиралась выпороть меня на глазах у мальчика. Мне претила эта мысль, но сейчас лучше было помалкивать и не возмущаться. Она немного перевела дух, так как запыхалась, пока наказывала пажа, а затем приказала мне встать на колени и поцеловать розгу. Гюстав стоял рядом. Он прекратил стонать и потирать себя, увидев, что должно произойти. До него дошло, что меня сейчас будут пороть прямо при нем, и у этого маленького чудовища, наверное, все рубцы тут же затянулись, так хищно блеснули его глаза. Я была готова придушить его за это. Княгиня приказала ему встать за диваном, держа в руке розгу, и заявила, что если он шевельнется, она препоручит его Сандерс, чтобы та выдала ему дополнительную порцию розог. Парень боялся Сандерс, но я абсолютно уверена, что, если бы княгиня пообещала сама его выпороть или поручила бы это дело нам с Фифиной, он бы намеренно ослушался.
Я ясно слышала его приглушенные смешки, когда я встала на колени, но когда ее высочество резко обернулась, он застыл с таким неестественно торжественным видом, что она расхохоталась, и так он и простоял, словно вырезанный из куска дерева, пока она меня порола. Не буду описывать свои ощущения. Пороть княгиня умела, и все, что мне оставалось, — это постараться не сползти на пол и не вопить так, как это делал парень.
Я смогла выдержать порку молча, хотя, когда я покинула комнату, мое лицо было перекошено. Когда же мы вышли в коридор, маленький звереныш ткнул в меня пальцем и расхохотался. Такого я уже не стерпела и бросилась на него и так отодрала за уши, что он завопил еще громче, чем после хозяйкиной порки. С тех пор он держался от меня на почтительном расстоянии. Даже когда спустя некоторое время, покрутившись в мужском обществе замка, он набрался всяких дерзостей, со мной он редко позволял себе какие-нибудь вольности. Впрочем, наши господа не могли обучить его чему-то принципиально новому, потому что, как я и подозревала, это был очень рано развившийся парень. И тем не менее, несмотря на его наглый нрав, все, кто оказывался рядом с Гюставом, не могли его не полюбить.
Читая это письмо, ты наверное, думаешь, что мое отношение к порке изменилось, и это действительно так. Изначально, когда меня всего лишь наказывали по прихоти капризных дам, я не могла представить, как от этого можно получать удовольствие. Но теперь я поняла, что это такое. Стегая меня, или Фифину, или кого-либо еще из членов общества, княгиня не могла извлечь и половины того удовольствия, какое получала, когда раскладывала у себя на коленях обнаженного Гюстава и порола его. Я замечала, как иногда, прекращая порку, она ругала мальчика, но при этом гладила его по упругому заду, словно желала продлить свое удовольствие от наказания. Маленькому негоднику это нравилось, и в такие моменты он лежал смирно.